Именно Рослый настоял на том, чтобы Петр Проскурин — ему было уже за тридцать — дописал до конца свой первый роман «Глубокие раны» (1960). Вместе с небольшой книжечкой «Цена хлеба» (1961) этот роман и стал серьезным литературным дебютом писателя.
* * *
В романе Леонида Леонова «Русский лес» юная Поля Вихрова, попав в Москву из лесного городка Лошкарева в канун Великой Отечественной войны, не умея деликатно промолчать, искренне возмущается: ее весьма пожилая собеседница, Наталья Сергеевна, штопая на кухне чулок, три раза повторила в беседе с ней слово «судьба». Поле кажется, что слово «судьба» попросту придумано людьми как помощь… своей слабости, оправдание своего ничтожества!
«— …Мы на эту тему даже коллективное обсуждение у себя в Лошкареве провели, два дня бранились и выяснили наконец, что это — вредное слово слабых, ничего не выражающее, кроме бессилия. Так что судьбы-то нет, а есть только железная воля и необходимость.
Наталья Сергеевна улыбнулась, и за весь разговор это была первая ее улыбка.
— Все зависит от того, Поленька, откуда рассматривать человеческую биографию, с начала или с конца. В вашем возрасте мы тоже мечтали о великих делах, читали рефераты, с динамитцем играли, спорили до хрипоты… И вот через тридцать лет я чиню чужой немытый чулок, чтоб заработать на молоко для внучки. А ведь я бывала на самом верху жизни… и, признаться, вовсе не сожалею о том, что она разжаловала меня… просто в люди! Но я не знаю, как это получилось. Человеку и свойственно меру своего удивления называть судьбою, вот. Однако вы правы в том смысле, что молодость длится до той поры, пока он не произносит впервые это слово судьба в применении к себе».
Создавая свой первый роман «Глубокие раны», обретая в мучительном труде голос повествователя — всегда немного задумчивый, напряженный, не резкий, а скорее глуховато-сосредоточенный, отчасти страстно-проповеднический, — Петр Проскурин опирался, конечно, всецело на внутреннюю биографию, на опыт чувств и раздумий над участью своего поколения. Он сам — из поколения той же Поли Вихровой из «Русского леса». Следует сказать, что этот роман Леонида Леонова — одна из дорогих для автора «Глубоких ран» книг. И герои романа — Виктор Кириллин, Андрей Веселов, Сергей Иванкин, любимая девушка того же Виктора, Надя, — очень похожи и на Полю и Сережу из «Русского леса», и на фадеевских героев из «Молодой гвардии». И еще больше — на реальных героев-подпольщиков разных городов и поселков Брянщины.
В этом романе он впервые поставил проблему «сотворения судьбы», обретения человеком системы взглядов и жизнеощущений, создающих уверенность в прочности, великом смысле жизни. Перед героями его впервые встал пушкинский вопрос: