Анастасия Ярославна ходила вокруг Анны, замирала с видом ценителя искусства то там, то здесь, просила девушку пройтись, развернуться, стать под светильниками, уйти в тень. Если бы такие приказы отдавал Хозяин, у сабки не возникало бы никаких вопросов. А сейчас вопросы возникали. Вернее, один вопрос: зачем?
Жилье Анастасии, по стандартам ванильного мира, было роскошным. Анна поняла, что долго и непросто будет привыкать к застывшим формам новой своей жизни, к замершей мебели, к предсказуемым путям от уборной к спальне, от спальни к кухне, от кухни к гардеробной, от гардеробной к входной двери. Статичный мир давался обитательнице Границы через немалое «сопротивление материала».
Два уровня квартиры всегда оставались двумя уровнями, не перетекали друг в друга, не расслаивались, не меняли ни цвет, ни форму. Лестница, что их связывала, всегда находилась на нужном месте и всегда вела с уровня нижнего на уровень верхний.
Огромный бежевый диван в центре нижнего холла всегда был в центре и всегда был бежевым — не плавал по этажам, не превращался в кресла или в плетеный гамак для эротических игр. Занавеси на окнах ни при каких обстоятельствах не могли бы стать фиксирующими веревками или чем-либо иным — всегда оставались только занавесями. А за ними, за окнами, всегда открывался один и тот же вид: на огромный человеческий муравейник, именуемый городом.
Это безутратное слово — нет, не слово, а незыблемый исполин — «Всегда» вязало Анну по рукам и ногам крепче любой обвязки Хозяина, от него не было спасения. Господин «Всегда» обездвиживал Анну, лишал ее воли, но не так, как это делал Хозяин — с нежностью и любовью, нет! Тиран «Всегда» издевался над Анной, заставляя ее, как марионетку, совершать одни и те же движения, дергания не ради удовольствия и служения, а ради того, что ванильные люди называют «жизнью».
«Всегда» приказывал вставать, есть, пить, передвигать ногами и руками только для того, чтобы «жить». Идти в уборную, чтобы справить нужду, а не для пронзительных и откровенных игр. Принимать пищу за столом из тарелок, чтобы насытиться, не с тела, не из рук Хозяина, не так, как расписано удивительными фантазийными сценариями, а за столом и из тарелок. Да еще и приборами. При этом Анна даже не думала сравнивать качество и вкус местной пищи с изысками Границы, вкус и аромат которых зависели только от фантазии Хозяина.
Если на Границе в Анне порой просыпались лоскуты былой ванили, то здесь, в ванильном мире, Анне приходилось в каленую клеть заковывать уже распустившую крылья в ее душе Границу, задвигать все засовы и навешивать огромный замок, чтобы не вырваться, не взмолить о возвращении.