— Я напишу вам рассказ. Дайте мне слово или какое-нибудь предложение. Я сделаю из него сюжет. Только скажите адрес, куда прислать законченное произведение.
— Ничего я вам не скажу, — глухо ответила девушка. У Коли покраснели уши и он пересел. А скоро и девушка вышла. А еще на одном сиденье пассажирка, с сединой в волосах, читала отрывной календарь будто книжку. Была там и закладка — реклама конторы по продаже квартир. Пассажирка остановилась на феврале. Там был текст песни и рецепт картофеля, запеченного с яблоками.
Троллейбус докатил до конечной и все вышли. Даже водитель. Он со звоном положил под колесо стальной треугольник, чтобы транспорт сам не поехал, и пошел в дежурную — одноэтажный домик с большим стеклянным окном, за которым сидела тетя и листала служебный журнал.
Коля осмотрелся. До чего похоже на Ситцево! Частный сектор, площадь на пригорке, вниз идет улица, за забором, укрытым виноградом да хмелем, лает цепной пес. От солнца всё теряет краски. Вишни наклонились над остановкой пыльными листьями. Коля посетовал, что не спросил у водителя, когда тот отправляется. Изучение таблички с расписанием дало надежду, что другой троллейбус придет через полчаса. Ноликов хотел сесть на лавку, но доски ее были столь черны, а асфальт возле скамейки так покрыт слюной и лушпайками от семечек, что перехотелось. Надо было выбираться.
Решил идти обратно той дорогой, по которой ехал. Но вдруг свернул в переулок Земляничный — очень уж название понравилось. Переулок как переулок. Узкий, на велосипеде едва проедешь. В нише, тесня забор — водная колонка. Коля покачал рычаг, из крана полилась холодная вода. Черпая ладонью, попил. Скоро уперся в глухой забор, но среди досок одна на гвозде отходила в сторону.
Коля ее сдвинул и сунулся в дыру. И оказался на краю обрыва. Внизу в глубоком яру торчали сухие ветки, сучья, сломанные деревья. Свалишься и тебя проткнет во многих местах сразу. Рядом с забором и охранявшей его крапивой, по кромке оврага раскаталась тропинка. Неведомо кто ее проложил. Коля повернулся к забору лицом и, касаясь пальцами досок, двинулся боком, медленно, чтобы не упасть в овраг. Порой тропка совсем прижималась к забору и Коля держался за щепкастые, занозистые его зубья, скрепленные ржавой лентой. И даже сказал вслух:
— Зачем я здесь лезу?
Однако назад не пошел. Тропа стала шире, но Коля продолжал перемещаться лицом к забору. А потом и забор кончился. Вниз крутизною обваливался склон оврага, заросший бурьяном. За мягкую землю корневищами схватились ясени, вязы. Перебегая от одного ствола к другому, Коля спускался. Удары о стволы, хоть и гасимые руками, порядком выматывали душу. Коля стоял, обхватив руками ствол, отдыхал, а затем бежал к следующему. Ноги семенили по склону сами, убивая на пути чистотел и крапиву.