— Булыжник, — подала голос девушка.
— Ну и кирпич, — возразил Дмитрий, — И орудие это настоящее, не нарицательное. Вот идете вы по улице, навстречу хулиганьё. Вы берете кирпич и всех разгоняете. Со мной не раз такое было. Я им еще вслед кирпичи кидал. Это же страшное оружие. По спине попал — считай калека, всё, хребет перешибить можно. Кирпич — он себя в разных ситуациях по-разному кажет.
— Да, вот и в виде подставок можно, — сказал Коля, — Под горячее.
— А украшения из битого кирпича в парках? Какие украшения? Как приятно ходить по дорожкам из измельченного кирпича! — Дмитрий, закатив глаза, воспоминал, — Идешь так по дорожке, а он под ногами хрустит, хрустит. Как галька на море, только лучше.
Девушка хмыкнула. И продолжила чтение. Коле показалось, что она не перевернула ни страницы. В окно постучали. Это Колин отец пролез под вагоном и появился с другой стороны.
— О, папа! — сказал Коля скорее для попутчиков, чем для себя. Евгений Николаевич махал рукой. Сын отвечал тем же, да еще кивками. И отец ему кивал. Так продолжалось, пока всё за окном медленно сместилось. Это поезд тронулся. Тихо загудел стальным организмом. Остался, уменьшаясь в видимом размере, Евгений Николаевич. Снаружи в темноте потянулись перроны, перевеси кабелей, длинные ремонтные помещения, смутные пустыри, какие-то поросшие клочьями травы и кустов холмы-горы. Забелели редкие домики. Дмитрий предложил:
— Хотите фокус? Сейчас проводница скажет "когда от города отъедем!".
Он выглянул в дверной проем:
— Проводница!
Пришел проводник, хмурый, морщинистый, в фуражке — наверное, под ней седой:
— Вы насчет постелей?
— Когда туалеты откроют? — спросил Дмитрий.
— Когда от города отъедем, — ответил проводник, повернулся и ушел. Дмитрий согнулся пополам, прижав руки к животу. Коля подумал, что Дмитрию плохо и собрался участливо тронуть его за плечо и предложить помощь, но Дмитрий поднял голову — с широко раскрытым ртом, откуда исходил шипящий звук. А глаза Дмитрия смотрели прямо, неподвижно. Коля понял, что это смех.
Кривя рот, Дмитрий ткнул пальцем в сторону, куда ушел проводник, и снова согнулся. Коля почувствовал в себе вежливую солидарность и разразился несколькими короткими смешками — так смеются маленькие девочки, воображая пряники.
Девушка вышла. Тут Дмитрий разогнулся. И совершенно серьезно сказал:
— Не доверяю я ей. Что у нее в рюкзаке?
— Не знаю, — ответил Коля.
— Какой большой, — Дмитрий встал, потом снова сел, — Может, она там сообщника прячет. Вора!
— Что вы… Она бы его не подняла. Рюкзак, — возразил Коля.