— Например?
— На раздевание, — улыбаюсь я.
— На тебе только платье и сандали, — посмеивается Том, — два удара и ты голая.
— Ты забываешь про кольца, серьги, цепочку, браслет, нижнее белье.
— Это не считается.
— Мы ещё не приступали к обсуждению условий или ты уже согласен?
— Хорошо, что дальше? — усмехается Том, закинув биту на плечо.
— Посмотрим, — пожимаю плечами я, — по ситуации.
— Ок'ей. И какие правила?
— С каждым верным броском ты снимаешь одежду.
— Если я не отобью? Серьёзно? — смеётся Том.
— Забудь о правилах бейсбола, куда хочу, туда и кидаю.
— Ты шутишь? Ты же зарядишь в другую сторону, и как я добегу?
— А это не мои проблемы. Снимай трусы, Том.
Со своими словами, я резко бросаю мяч, и из-за такой скорости изменений, он не успевает опомниться и взмахнуть битой, потому что в эти секунды закатывается смехом.
— Какого чёрта? — восклицает Том.
— Снимай футболку, — пальцем указываю я и довольно улыбаюсь.
— Это не честно.
— Я не играю честно. В бейсболе нет честности, ты сам говорил.
— У нас хотя бы есть правила. И мы же не играем в бейсбол!?
— Снимай футболку, — хихикаю я.
— Тебе не жить, Алекс, — выдыхает Том, стянув футболку и откинув её в сторону, — куда я должен бежать? Или я должен отбивать твои броски на одном месте?
— На одном месте, — киваю я и снова бросаю мяч, но Том успешно его отбивает, успевая зацепить битой.
— Выбираю обувь.
— У тебя нет выбора.
— И как это понимать?
— Как хочешь, — посылаю ему улыбку, и платье падает с плеч. Зацепив его ногой, я откидываю одежду в сторону.
— И зачем ты говорила про украшения, если сразу сняла главное?
— Тут мои правила, оно мне мешает.
Том начинает смеяться, я же в это время наполняю рот слюнями, смотря на его голый торс, как самая настоящая фетишистка и извращенка. Но мне плевать, потому что каждая частичка в нём — это моё оправдание аргумент в свою же защиту.
Новый бросок, который он пропускает, а я указываю на кроссовки, которые Том послушно скидывает в сторону, оставаясь в серых шортах, которые тоже скоро падут, оставляя только одно. Почти у цели раздеть собственного парня.
— Это первый и последний раз, когда я играю по твоим правилам, — усмехается он, но я прекрасно вижу, что получила желаемое. Серо-голубые глаза блестят под солнечными лучами и гуляют по моему телу.
— Посмотрим, — театрально лениво, протягиваю я.
Глаза Тома, наконец-то, находят мои, на что я улыбаюсь и шевелю бровями в знак его скорого поражения. Новый мяч отбит, и я откидываю сандали в сторону платья. Ещё несколько попыток снимают с меня пару колец, браслет и одну серьгу. Осталась цепочка, кольцо и вторая серьга, к которым добавляется нижнее бельё и резинка на волосах, собирающая локоны в хвостик. Но я уже не планирую играть. Подняв руку, я стягиваю резинку, и волосы тут же падают на плечи. Том же внимательно наблюдает за каждым моим действием, ожидая подвох. И со мной он есть. Чуть сощурив глаза, он поджимает губы, и они поднимают уголки. Я знаю, его мысли далеко за пределами только что придуманной мною игры. Он думает о другом. И наши мысли сходятся. Вновь подняв руку, я одним движением расстегиваю застёжку на спине, которая поможет упасть верху, но я прижимаю лифчик к груди.