– Чего вместе? – не поняла Женька.
– Ну… смахнём. То есть смашем, – Женька по-девочоночьи хихикнула, Денис, как обычно, стушевался. – Махнём, в смысле, – выудил он, наконец, из памяти нужное словцо.
– Ага, щас. На велики сядем и махнём. Знаешь, сколько до Комсомольской? Штаны лопнут.
– Зачем на велике? В вагончике можно, – наивно сказал Денис.
– Не люблю вагончики, – Женька сделала губу мопсиком, – они тесные.
– Ну давай в разных поедем, – самоотверженно предложил Денис.
– Вот ещё придумал. Кто меня развлекать будет? – девочка тряхнула рыжей гривкой. – Ладно, чего с тебя взять. Давай, что-ли, смахнём. То есть смашем, – она опять хихикнула. – Блин, ну ты скажешь, тыщу лет не забуду.
– У меня с языком problems, – уныло признал очевидное Денис. – Все слова вроде знаю, а как их ставить правильно?
– Ставь как-нибудь так-нибудь, – посоветовала Женька. – чтобы красиво получалось.
– У тебя слух есть, – позавидовал Денис. – Потому что итальянская бабушка, наверное.
– Опять про бабашку, – поморщилась Женька. – Думаешь, итальянцы только арии поют? У них там, между прочим, капитализм. Настоящий. На всю жизнь.
– У них социальное государство, – сказал Денис. – Пенсии всякие, гарантии.
– Ну и глупо, – пожала плечами Женька. – Всё равно ведь капитализм получается, только с крашеной мордой. Лучше как у нас. Или туда, или сюда.
Денис тяжело вздохнул и отвёл глаза. С Женькой у него как раз получалось наоборот: ни туда, ни сюда.
Они шли по улице Марата, мимо выводка красных кирпичных домов старой постройки. Весной в них никто не жил, но ближе к лету пару домиков заселили: приехали старики-южане, привезли с собой крепкий виргинский табак и банджо, вечерами в саду жарили мясо на углях, на Первомай и День Единения пускали шутихи.
Зато сейчас на улице было тихо и пусто.
В конце улицы была остановка вагончиков. Блестящая струна стреляла солнечными зайчиками. Женька зажмурилась и закрывалась ладошкой.
Под прозрачной крышей остановки грелась на солнышке чернокожая бабушка и два пацана, судя по всему районские. Они чувствовали себя не в своей тарелке и оттого нахальничали: один сидел, разбросав ноги в стороны, другой подпирал собой стенку и жевал резинку, старательно выдувая пузыри.
– Здрасьте, когда приедут, не знаете? – одним духом выпалила Женька в бабусину сторону.
– I badly hear. Не ошень бистро, please, – попросила негритянка.
Женька поняла и вежливо перешла на английский.
Быстро выяснилось, что бабуся на самом деле говорливая. Нет, она не знает, когда будет вагончик, но вроде бы скоро должны дать. Да, она едет в сторону района, но не на Комсомольскую, а дальше, уже в самый город. А живёт она тут, в посёлке, на Второй Коттеджной, но в город ездит часто – там у неё знакомые, очень хорошие люди, да тут вообще все очень хорошие люди, она довольна, что приехала, потому что у неё это самое… ну, это, которое берут на анализ…