- Всему своему время, - улыбаясь, говорила мне старушка, после очередной моей просьбы рассказать о ментальной магии. – Мелани, разум очень тонкая и хрупкая вещь. Потерпи, навыки и мастерство придут со временем и тогда тебе станет доступна и ментальная магия.
- Ждать,… терпеть,… сколько можно, - по-доброму ворчала я, прекрасно понимая слова Гайи, но все же.
Каждый вечер знахарка поила меня отварами трав, в надежде, что мой мозг отреагирует хоть на один из лекарственных сборов. Надежда теплилась во мне каждый вечер, глотая, не вкусные отвары, мечтала, что вот-вот все вспомню, завтра проснусь и все пойму. И каждое утро меня ждало разочарование.
- Ничего, ничего, - утешала меня старушка, гладя по спине, - не помогут травки, ты сама себе поможешь.
Перед сном я часто задавалась вопросом: как я оказалась на той поляне? Но ответ мне так и не приходил. Но чем больше размышляла над этим, тем больше приходила к мысли, что скорей всего кто-то приложил руку к моей потере памяти. Ой, неспроста все, неспроста.
Чаще всего я запрещала себе думать о грустном. У меня была цель, к которой нужно стремиться, как бы трудно не было сейчас, все изменится. А трудности пока лишь моральные, с которыми я просто обязана справиться. «Я жива и здорова, - размышляла в особенно унылые моменты, - это самое главное, а с остальным как-нибудь справлюсь».
В один из вечеров, когда Аарон как обычно был на охоте, мы с Гаей сидели за столом после ужина и болтали. Я делилась своими ощущениями и переживаниями с пожилой женщиной. Больше толком и поделиться было не с кем…
- Мне так приятно смотреть на вас с Аароном, - вздыхая, говорила, делая глоток из кружки, - у вас такие доверительные отношения.
- Да, - при упоминании о сыне лицо женщины расплылось в нежной улыбке, - сын у меня хорошим человеком вырос, смотрю на него, и сердце радостней бьется.
- Он хороший, но и вы замечательная мать, - искренне ответила я. – Только у такой замечательной женщины как вы мог вырасти такой мужчина, сильный, честный и ответственный.
- Спасибо, милая, - на глаза старушки навернулись слезы. Я пододвинулась ближе и обняла ее, пытаясь подарить ей максимум тепла.
- Хотелось бы и мне помнить своих родителей, - больше всего меня угнетало даже не то, что я очнулась неизвестно где, а то, что не помню свои корни.
- Можно поправить это дело, если есть желания. – Накрыв мою ладонь своей, сказала Гая. От такого, простого движения на душе у меня потеплело, и я улыбнулась уголками губ. – У каждой матери со своим ребенком тесная связь, которая сохраняется, даже если, не дай Богиня, один из них умер. Если у тебя есть желание, могу с помощью этой связи дать тебе увидеть ее, а может быть даже и отрывок ее жизни. Я понимаю, что это не совсем то, но все же.