Всё блестит, всё пахнет… Я быстро вытерла рукавом куртки подступившие слезы и вдруг поняла, что надо бы хоть верхнюю одежду снять. Но зверский голод был слишком огромным. Я схватилась за вилку и хотела наколоть на нее кусок сочного мяса, что был прямо как с картинки меню. Но неожиданно чьи-то сильные руки опустились ко мне на плечи и больно их, сжав, дернули меня назад. Я свалилась со стула и, кажется, ударилась копчиком. Сквозь цветные круги перед глазами, я увидела возвышающуюся фигуру какого-то лысого мужика, одетого в строгий черный костюм.
- Что…? – я не успела договорить. Меня, будто куклу, поставили на ноги, и больно надавив на заднюю часть шеи, согнули пополам и куда-то повели. Я не могла дернуться, руки сжали за спиной.
Всё произошло так стремительно, что я даже не сразу опомнилась. Единственное, что я четко поняла – Леську и Петьку тащили вслед за мной. Что всё это могло значить? Неужели администраторша тварь такая вышибал на нас натравила? Или здесь дело совсем в другом?
Нас провели через какой-то узкий коридор, отделанный в черном цвете, и потащили к лестнице. Черные блестящие и невероятно скользкие ступеньки стали для меня настоящим испытанием. Я несколько раз хорошенько так упала на них, ударившись коленом, а затем подбородком. Крови не было, разве что только во рту, но боль оказалась сильной, слепящей. Нахрена надо делать такую дебильную лестницу? Сглотнув кровь с примесью слюны, я открыла и закрыла рот, вроде не сломала ничего.
Руки за спиной начали быстро затекать, и я практически перестала ощущать свои пальцы. Во мне вскипала злость и чувство полного бессилия, что дико нервировало. Мужик продолжал меня куда-то тащить, и даже когда я путалась в собственных ногах и падала, он всё равно волок мое тело вверх по ступенькам.
Нет, если бы это была охрана, посланная той курицей Оксаной, нас бы скорей всего просто вышвырнули на улицу. А раз мы направляемся вглубь ресторана, то дела наши плохи. Ну не убьют же нас за то, что мы просто хотели пожрать? Ведь так? Или нет?
Колено и подбородок пульсировали болью и всё, о чем я могла думать, согнутая пополам, об этой боли и о том, куда нас сейчас притащат. Петька пытался вывернуться, но, кажется, его ударили. Хриплый всхлип свидетельствовал о том, что ему дали в живот. Леся вела себя тихо и это, наверное, лучшее, что можно сейчас сделать. Нечего этих бритоголовых из себя выводить. Мы не в том положении.
нас приволокли на второй этаж, послышались чьи-то быстрые шаги. Я не могла увидеть, кто к нам приближался, поэтому продолжала пялиться в черный и наполированный до такой степени пол, что в нем даже можно было распознать свое отражение.