- Доставай то, что ты прячешь под курткой, - сухим тоном приказал он.
Петя кратко глянул на меня и полез за борсеткой, которую он по привычке сунул под верхнюю одежду. Эта привычка у нас всех выработалась еще в детдоме. Когда, например, стащишь пару кусочков черствого хлеба, тут же за пазуху себе кидаешь, а потом на тихом часу или уже ночью, жуешь под одеялом. Всегда боишься, что кто-то увидит наворованное вот и держишь максимально близко к себе.
Вытащив борсетку, друг протянул ее вперед. Мужик схватил ее и бросил в сторону письменного стола, стоявшего в конце комнаты. Сумка эта несчастная, не долетев до пункта назначения, с грохотом шлепнулась на пол. Козел даже глазом не моргнул, продолжал изучать Петю колючим взглядом.
Медленно, но до меня всё же начало доходить, что друг-то стырил «бабки» у этого недоноска, ну или у кого-то из его окружения. Но неужели именно из-за денег нас сюда приволокли? У этих типов бабла должно быть немерено и как-то уж глупо из-за этого нас прессовать. Тип со шрамом не похож на мелкую сошку, которая каждую копейку считает.
- На кого работаешь? – спросил мужик, продолжая рассматривать Петю с высоты своего роста.
- Ни на кого, - тихо ответил друг.
- Врешь, - урод замахнулся и ударил Петю по лицу, тот не удержался на ногах и упал из носа пошла кровь.
- Эй, вам чего надо от нас? – спросила я, присаживаясь рядом с другом.
- На кого работаете? – всё таким же холодным тоном повторил свой вопрос мужик.
- Да ни на кого, - я утерла нос Пети рукавом своей куртки. – Мы просто пожрать пришли и всё.
- Не ври, - этот мужик шагнул ко мне и, ухватив за воротник, поставил на ноги и впился в меня пронзительным взглядом. Я вцепилась ему в руку, но ублюдок даже не собирался ослабить хватку.
- Я не вру, мы сами по себе, - прохрипела я, ощущая давление чужих пальцев на своем горле.
- В последний раз спрашиваю по-хорошему, - мужик говорил спокойно, уж слишком спокойно. И в этом спокойствие даже ощущалась некоторая угроза. Я тут же уловила, что он не блефует. Если мы сейчас не скажем то, что ему нужно, нам придет конец. Почему-то я даже не сомневалась, что этот тип вот-вот достанет откуда-нибудь пушку и пристрелит всех по очереди. Но отчего-то хотелось верить, что черствое сердце этого мудака всё же откликнется и крайние меры не будут приняты.
- Мы, правда, ни на кого не работаем, - произнесла я, стараясь не разрывать зрительного контакта. – Мы сбежали из детдома. Иногда подворовываем, а всякие банды специально избегаем, чтобы нас в рабство не загнали, - я продолжала смотреть этому мужику в глаза и вдруг словила себя на крайне идиотской мысли, что запах его одеколона мне приятен. Такая находка показалась мне смешной и тупой. Мы на волоске от смерти, а я здесь про одеколоны думаю. Совсем уже того что ли?