Распутывала.
Протягивала руку помощи и вытаскивала идиота за идиотом. Лаллей виновата? Генетика? Ха! Сами дураки, должны же понимать: ничего не случается без причины.
Жаннэй никогда такого не говорила.
Она завидовала тем, кто способен был не думать о последствиях. Но она не хотела в этом признаваться — ни себе, ни кому-либо еще.
Герка все так же сидел на кровати и все так же всхлипывал — совсем по девчачьи. Было что-то в позе, в развороте плеч, в напряженно прямой спине, в испуганном взгляде, что буквально вопило: «Лиль я! Правда Лиль! Самая что ни на есть девушка!» Но Жаннэй все же решила проверить.
Она достала из переднего кармана сумочки небольшой стеклянный шарик, из тех, что продаются в автоматах на выходе из магазина. Кажется, дети их используют для какой-то игры, но Жаннэй так и не удосужилась выяснить правила.
Они идеально подходили, чтобы тренировать концентрацию: попробуй, удержи в воздухе несколько таких вот шариков. Рекорд Жаннэй был десять штук и пять минут.
Она его просто кинула без предупреждения, целясь в узкую переносицу. Хотела ускорить, но потом решила — Лиль (если, все-таки, Лиль) слишком много плакала, может не справиться даже так.
Но девочка (теперь-то точно Лиль) справилась: задержала шарик у самого лица и плавно опустила на смятое одеяло. Он тут же затерялся в складках, Жаннэй и не подумала возвращать. Ерунда!
Лиль прижала ко рту чужую ладонь, закусив костяшку. Вдохнула глубоко сквозь зубы, вынуждая себя успокоиться.
Жаннэй присела на стул, специально поставленный для многочисленныхпосетителей, прислушалась — нет, никакого дыхания за дверью. Зверозыки дышат часто, шумно, сердца у них бьются чаще. И когда они подкрадываются, затаив дыхание, мягко переступая чудовищно деформированными в трансформации ногами, тогда их выдает сердце. Не всем — но нет на свете людей с более чутким слухом, чем у людей дара воздуха.
Подслушивающих устройств никто вроде не устанавливал, не за те трое суток, что Жаннэй провела в поезде за чашкой порядком остывшего чая. То ли не догадались, то ли дороговаты они в этой глуши. Просто не сочли нужным? Все равно, не стоит болтать лишнего.
А придется. Жаль, нельзя увести в более уютное место такого пациента, его же ноги не держат, вон, как колотит… Ее. Пусть Жаннэй собственными глазами видит растрепанного мальчишку в больничной пижаме не по размеру, это Лиль дрожит крупной дрожью, не в силах успокоиться. Ну, хоть слезы ненадолго течь перестали. Кажется, успокоилась…
Любой наблюдатель знает: глаза врут куда чаще, чем кажется.
— Телекинез — пси-дар. — Объяснила Жаннэй, предвосхищая вопрос, — Так что если имело место переселение душ, то он должен был сохраниться… сохранился.