Она не могла понять, чем этот мелкий, хилый, трусливый котенок может помочь против Буура — крупного подростка, коренастого и сильного, который границ не видит. Заломают же его, заломают моментально!
— Давай ее похитим? — не менее кровожадно, чем в прошлый раз, предложил Данга уже Умарсу, — дотащим до шкита и спихнем в реку, вот весело-то будет!
— Она ж утонет, — опешивший Умарс ответил, потому что понятия не имел, как еще отреагировать.
— Не, ты ее не знаешь. Она полети-и-ит! — Данга мечтательно полуприкрыл глаза и описал рукой что-то вроде гиперболы, — Красиво. Ладно вам, харе ломаться. Вы б еще в школу сходить отпрашивались, а, на уроках посидеть, домашку сделать, чтоб не заругали… Пошли!
За это «красиво» Бинка могла простить Данге что угодно. И он это знал. И пользовался. А она ничего не могла с собой поделать.
Так что они пошли.
Бинка знала, как чувствует себя Умарс — как дурак. Рядом с Дангой частое ощущение. В первый раз она тоже не знала, зачем прыгает — ее Данга уговорил, хотя она была очень, очень против. Но — прыгнула прямо с обрыва в реку.
И полетела…
Кто-кто, а Данга всегда верил в свои идеи.
Они дошли до места.
— Отвернитесь, пожалуйста, — суховато сказала Бинка.
Ей было неловко, хотя она и знала, что Данга никому не позволит подглядывать. Одному такому он уже разбил скулу и выгнал из стаи к Окосу, так что это был доказанный факт.
Она совсем не стеснялась своей человеческой наготы, зверозыки вообще часто теряли одежду из-за зверя, так что в их культуре это было вполне нормально, но ее беспокоила трансформация. Сколько себя помнила — она всегда ее стыдилась. Все детство, пока она не научилась сдерживаться, взрослые относились к ней, как к чему-то мерзкому и гадкому. Даже отец не мог скрыть отвращения…
Даже Данга, она надеялась, не видел ее вблизи. На это, наверное, очень противно смотреть.
Она аккуратно сложила вещи. Тело давно покрылось шерстью, ноги чуть укоротились, изменились руки, став скорее жилистыми, чем мускулистыми, от коленей к локтям протянулись теплые кожные складки, покрытые нежной серебристой шерсткой. Даже между пальцами теперь перепонки. И жесткая «щеточка» от локтя до запястья, этакие закрылки, позволяющие ей превращаться из глайдера в парашют во время приземления.
Порыв ветра чуть не сбил ее с ног: она стала куда легче и гораздо более… плоской. Но Данга крепко держал конец веревки, обвязанной вокруг ее запястья, в самом крайнем случае она просто превратится в самого большого в мире воздушного змея, и все. Уж вдвоем-то они ее удержат.
Но не хотелось бы: стыдно. На всякий случай она плотно прижала локти к телу.