— Если бы мы не заезжали за жрецом, то поехали по той же дороге, что и Кларисса, и, возможно, успели бы раньше господина Корре, — тихо проговорила маменька, и в ее голосе четко обозначились обвинительные нотки. — Это все ваша сумасшедшая и безосновательная спешка…
Я заметила, что она села рядом прямо на пол, только когда ее пальцы крепко сжали мою ладонь.
— Аккуратнее, госпожа Извич. Спешка возникла лишь по желанию государя.
Я подняла глаза и вдруг натолкнулась взглядом на стоявшего неподвижным изваянием Арнейма Батриса, дядю Отиса и главу совета Инквизиции. Он задумчиво смотрел на меня издалека, сложив руки на груди. Выражение его лица было абсолютно беспристрастным.
Внутри что-то беспомощно замерло, отдавая липким ознобом по коже. Глава Инквизиции в моем доме. Один из самых страшных кошмаров с легкостью воплотился в жизнь.
— Кларисса, а в чем причина того, что вы предстали перед нами в таком виде? — медленно спросил Аpнейм.
— Я бы хотела говорить об этом только в кругу своей семьи, — впервые за все время подала голос я.
Отец и маменька растерянно переглянулись, словно только сейчас до конца задумались о том, о чем спросил дядя Отиса.
— Вы же пока не знаете, — Арнейм чуть поджал уголок губ. — Все присутствующие в этой комнате, конечно, за исключением господина Корре, скоро породнятся. Вы с Отисом поженитесь в тот же день, что и его брат.
Я пару секунд не могла вымолвить и слова. Я забыла даже о ноющих ожогах, покрывающих мое тело.
— Отец, но как же так?.. — наконец, выдавила я, вопросительно посмотрев на папеньку. — Разве вы мне не обещали, что все будет... иначе?.. Что я сама приму решение по поводу своего брака…
Тот молчал, и в его взгляде я прочитала беспомощность. Лицо же Отиса, про присутствие которого я к этому моменту уже почти побыла, выражало несвойственную ему растерянность и полное недоумение. Кажется, он ждал от меня совсем иной реакции на эту новость.
Ну конечно, многие девушки хотели бы сейчас оказаться на моем месте. Но этих девушек вряд ли пугали родственные связи Отиса в Инквизиции, и им была неведома многолетняя связь обаятельного мага с фрейлиной. На них, в конце концов, эти фрейлины не устраивали покушений.
Я прикусила губу. И еще этих девушек, которые были бы рады отдать свою руку, сердце и прочие органы магу, не разрывало от невыносимого жгучего чувства, что я здесь — лишь разменная монета в играх высшей аристократии.
Отец собирался отдать меня замуж за того, кто меня точно погубит, во имя целей, которые мне было уже не понять.