Теперь все собравшиеся, словно очнувшись, вновь смотрели на меня.
Я в краткий миг собралась как перед прыжком в воду, и в повисшей тишине тихо произнесла, взглянув прямо в глаза Отису:
— Хорошо, я скажу при всех, раз вы так на этом настаиваете. Меня хотели изнасиловать. И я, не будучи способной защитить себя по-иному, смогла лишь поджечь магией свое платье… Если бы не подоспевший господин Корре, я бы сожгла себя заживо.
Рука потянулась к плащу, и я оголила плечо и ключицу, показывая всем присутствующим кожу до линии декольте.
— Довольно! — маменька быстро и резко отдернула назад плащ, скрывая от всех багровые пятна на белой коже. Ее лицо пылало. — Отис и Айрен Батрисы, вам стоит немедленно покинуть наш дом!
Прежде чем кто-то из Батрисов успел что-то сказать, дверь распахнулась, и на пороге показался уже сильно пожилой и несколько тщедушный мужчина с саквояжем в руках, — лекарь нашей семьи.
Мама с облегчением воскликнула:
— Наконец-то. Ну что вы так долго…
— Сейчас-сейчас, — лекарь поставил саквояж и с кряхтением извлек пенсне. — Так что произошло?..
— Вам действительно лучше уйти, — вкрадчиво сказал отец, повернув голову к Арнейму. — Мы не станем сейчас обручать молодых, это невозможно.
— Решение государя не изменится, помните об этом, и он ждет соответствующих новостей в самое ближайшее время. — Тихо проговорил Арнейм, лицо которого не тронула ни единая эмоция с момента моего «откровения». — Мы вернемся послезавтра. А шкатулка с обручальными браслетами до того момента останется у вас. Здоровья вашей дочери.
Я даже не подняла голову, когда он и Отис, попрощавшись, покинули кабинет отца. Обоих я желала никогда больше в этой жизни не увидеть.
С ненавистью посмотрела в сторону оставленной шкатулки и замерла. В отражении небольшого забытого карманного зеркальца, стоявшего на столе папеньки и повернутого к нам, я увидела довольную полуулыбку Энтона.
За окном блеснула молния, и в воздухе рассыпался едва различимый грохот. Гроза была пока далеко, но ливень за окном уже шел плотной стеной.
Около кровати мне оставили высокий стакан в серебряном подстаканнике, наполненный темно-зеленой жидкостью, от которой веяло терпкими травами. Успокоительное, оно же снотворное, но я в самый последний момент передумала его пить. В голове снова и снова прокручивалась сцена нападения в лесу.
Виделось страшным стать беспомощной, не способной в случае нового покушения дать отпор, а в безопасности я не чувствовала себя даже в собственной спальне. И это несмотря на охрану, выставленную папенькой у дверей.