— Кларисса?..
— Мне сложно понять, к чему весь этот разговор, — выдавила я. — Но, если уж речь зашла о Ивене, могу с уверенностью сказать, что он — дурной человек, очень дурной. Наш конюх, что же, совершил преступление? И если к этому как-то причастная Инквизиция, то значит ли это, что он… некромант?..
На последней фразе мой голос искренне дрогнул, ведь даже произносить слово, связанное с некромантией, рядом с парой десятков служителей Инквизиции невыносимо страшно. Но я должна была предположить подобное, как предположил бы невиновный человек в моей ситуации.
— А что он сделал такого, что ты называешь его дурным?
Я отвела глаза в сторону. Сердце то бешено колотилось, то замирало.
— Это очень серьезно, Кларисса. Ты обязана сказать мне все как есть. Даже если то, что было, ты считаешь предметом достойным осуждения. Поверь, осуждение — наименьшее, что тебе сейчас грозит.
— Я не понимаю…
— Он оказывал тебе какие-то знаки внимания? Что-то делал тебе?..
Как окунули в ледяную прорубь. Я с трудом кивнула:
— Он вел себя по отношению ко мне… недостойно. Недостойно не только миледи, но и любой другой женщины. То, что он говорил, я вряд ли посмею повторить. Я хотела никому не рассказывать об этом, а лишь всеми силами избегать его… Прошу понять меня! Известно, как могут быть расценены такие вещи, и что часто саму женщину обвиняют в грязи, даже если она абсолютно невиновна.
Повисла тишина. Отис вздохнул:
— Так я и думал.
Я вскинула голову, не понимая, к чему он клонит.
— Ты знаешь, что это? — Батрис устало потряс бумагой, — Это — донос. Донос от имени Ивена Кэрмсола. Он обвиняет тебя в том, что ты — носительница темного дара. Некромант, который покалечил его.
Я уставилась на мужчину так, словно с трудом понимаю, о чем он вообще говорит.
— Это… немыслимо, — пробормотала я, не чувствуя под собой ног. — Какая-то чушь…
— Ивен утверждает, что ты нанесла ему увечье с помощью магии смерти. У него развилась гангрена. Приложенные бумаги подтверждают, что лекарю пришлось ампутировать его правую руку.
— Гангрена?.. Магия смерти?.. Не понимаю… Что произошло, и при чем здесь я?!
— Послушай меня, — Отис положил тяжелую руку на мое предплечье и быстро заговорил. — Если эта бумага окажется на столе у моего дяди, как и все доносы, написанные на благородных, начнется непоправимое. Допросы. Бесконечные проверки. Ты хоть знаешь, какие методы применяют инквизиторы, чтобы выбить показания даже у людей нашего положения?.. Кроме того, твоя репутация будет безнадежно испорчена. Люди такого не забывают, Кларисса. Донос до сих пор не у Арнейма лишь потому, что моя помощница, сортировавшая обращения, успела первой его прочитать, и в связи со всей сложившейся ситуацией сразу передала бумагу лично мне.