В моей голове тысячи идиотских мыслей. Ощущения от искреннего недоумения до откровенного отвращения. Иногда я испытываю жалость ко всем этим людям и к себе. Но очевидно одно: я в этой проблеме не одинок.
Собираю себя по кусочкам, составляю заново по частям, принуждаю справиться, пережить. Переворачиваю страницы событий, проживаю один за другим серые дни, стараясь не оглядываться назад. Чувства запечатаны, эмоции тоже.
Думать нельзя, задавать вопрос «А что, если бы?» тоже.
Но иногда накатывает. Накрывает с головой так, что сопротивление бесполезно. И тогда ты просто заливаешь пожар виски, ромом, коньяком или водкой - что первое попадётся, хотя знаешь, что потушить не получится. Никогда не удастся. Ты навсегда обречён нести в себе «это».
Сейчас у меня хорошая квартира и дорогие туфли, как верно подметила глазастая Ева. А ещё любовница по четвергам, вдвое старше меня, и платная девушка по имени Симона, готовая откликнуться на мой зов в любое другое время.
Мона… Шатенка, как Ева, кареглазая, как Ева, невысокая, как Ева, но не Ева.
Я решил для себя, что метод лечения не имеет значения, если он даёт результаты. Поэтому Мона. Хотя милый голос в агентстве всякий раз предлагает мне познакомиться с «остальными». Но я отвечаю, что «пока буду придерживаться своего обычного заказа». Пока.
А ещё я пытаюсь «искать», и это стремление каким-то образом приняло странные извращённые формы: я сплю с замужней женщиной. Это началось ещё в ту пору, когда у меня не было своего жилья, и я был вынужден снимать квартиру в старом трехэтажном билдинге. С моего балкона открывался вид на небольшой сквер и балконы стоящего напротив чуть более нового, но, тем не менее, кардинально не отличающегося от моего апартмент-билдинга. Я заметил её первым - женщину с волосами, собранными на макушке в растрёпанный пучок. Такой же точно сооружала на своей голове девушка, которую я имел шанс полноценно любить в течение одного года своей странной жизни.
В следующий раз они были распущены и лежали на её плечах скромными унылыми прядями. Она курила, устремив свой взгляд вдаль - на «мой» сквер. А я смотрел на неё. И так повторялось раз за разом, пока она не заметила меня. Вернее, не меня, если уж быть до конца откровенным, а мой голый торс, болтающийся на перекладине: физические нагрузки - лучшее средство от головной и душевной боли.
Мы стали здороваться улыбками, пока однажды в четверг она не появилась в моей квартире. Обоим было ясно, зачем.
Как оказалось, мы нуждались в этом оба – и я, немного «двинутый» на почве произошедших событий, и она, страдающая депрессией в виду их полнейшего отсутствия. Кэрол восемь лет в браке, неофициальном, правда, детей нет, любимого занятия тоже. Муж, о существовании которого мы поговорили лишь однажды, не был, по её словам, способен на «интим, нужный женщине».