— Аарон пытался меня убить. На глазах у сотен людей.
— Я не обвиняю вас, ваше величество. Я рассказываю вам легенду, которую используют наши заговорщики для того, чтобы хоть как-то обелить себя. Думающие люди, конечно, понимают, что правдой это быть не может, но далеко не все люди умеют думать. И они вполне способны поверить в то, что подобным образом вы пытаетесь заставить аристократию подчиниться вашим реформам.
— Я понял, Гектор. У тебя все?
— Да, ваше величество.
* * *
Поначалу Виктории казалось, что Силван Нест задал ей очень простой вопрос. Любит ли она мужа? Ну конечно же, да. Как тут можно сомневаться?
Но шли часы, и у Виктории возникало все больше сомнений насчет собственного ответа на этот вопрос. Не зря же психотерапевт его задал! Значит, есть какой-то подвох. Но какой?
— Анна, — сказала Виктория тихо, пока Алекс и Адель вместе рисовали на большом листе бумаги, окуная пальцы в краску, — как ты думаешь, я люблю Арена?
Сестра мужа посмотрела на нее с откровенным удивлением.
— Вик, я же эмпат. Или ты забыла?
— Я поэтому и спрашиваю.
Анна покачала головой.
— Нет, ты не любишь его, Вик. Ты любишь себя. И давай на этом закончим. Я не считаю, что вправе вмешиваться в ваши отношения. Поговори лучше с Ареном.
«Ты не любишь его. Ты любишь себя».
Эти слова обидно жглись изнутри — Виктории казалось, что они несправедливы. Она прекрасно помнила, как восемь лет назад, практически сразу после свадьбы, она стала боготворить мужа. Ей нравилось в Арене абсолютно все — его голос, улыбка, запах, большие и теплые ладони, нежные, но настойчивые губы… Все-все! Она ловила каждый его взгляд, и ей так хотелось, чтобы и он тоже восхищался ею.
Разве это была не любовь? Виктория никогда в жизни не испытывала подобных чувств. Ей очень хотелось быть рядом с Ареном постоянно, но она не смела мешать ему днем, когда он был занят. Но и вечером муж не всегда оставался с ней. Это очень обижало — Виктория мечтала о том, чтобы Арен ночевал с ней каждую ночь, но такое было редкостью. Почти всегда он уходил к себе, и Виктория ничего не говорила по этому поводу — боялась рассердить, опасалась, что муж потом вовсе перестанет приходить. А ей так нравилось, когда Арен ночевал с ней! Невообразимо нравилось. Она обожала прижиматься к нему, нюхать, целовать, трогать. Но еще слаще, чем ночь, было утро, когда муж ласкал ее, и в этой сонной неге Виктории казалось, что он действительно любит ее. Особенно когда Арен говорил, что она красивая.
Разве это была не любовь? Никто другой не был ей нужен, Виктория ни на кого не смотрела — ждала только мужа, но как же мало времени он ей уделял! Конечно, у Арена и не было больше, но ей все равно было мало!