София на секунду зажмурилась, когда пространственный лифт вспыхнул в последний раз, задержала дыхание, пытаясь унять бешеный стук сердца, открыла глаза — и охнула, ощутив, как Арен прижимается к ее животу лицом, встав перед ней на колени, обнимает обеими руками за талию, и руки эти дрожат, и сам он дрожит, словно в лихорадке.
— Арен… — прошептала София, запуская ладони в его волосы, хватаясь за них, и покачнулась, почувствовав волну безумной радости, которая пришла к ней не изнутри, а извне. — Арен…
— Софи… — простонал он глухо, не отрывая лица от ее живота, и ей вдруг почудилось, будто бы он плачет.
— Ты что, ты что, — заговорила она, наклоняясь, и начала осыпать поцелуями его макушку, пахнущую так знакомо — теплым костром. — Не надо, не надо… Я же здесь, я…
Уставшие ноги неожиданно прострелило колющей болью, и София, запнувшись, стала оседать на пол, но Арен подхватил ее и встал сам, прижимая к себе.
— Я еще плохо хожу, — сказала София и, подняв руку, коснулась ладонью его щеки. Она была чуть влажной. — Ох, Арен…
Он улыбнулся, глядя на нее, и от этой улыбки — и от него самого — к ней вновь пошла волна радости.
— Счастье мое, — произнес Арен тихо и ласково, садясь на кровать вместе с ней на руках, — прости, что не зашел раньше. Ты же видишь, в каком я состоянии. Ни к чему было, чтобы это видели и остальные.
Так вот почему он не заглянул к ней днем!
— Ничего, — София тоже улыбнулась, продолжая гладить ладонью его щеку. Защитница, как же она соскучилась! — Я просто волновалась. Эн мне все рассказала, и я… боялась за тебя. Ох… — Она замерла. — За вас.
— Нет, нет, Софи, — Арен покачал головой и прижал ее к себе еще крепче. — Не надо. Не называй меня больше на «вы», когда мы вместе. Пожалуйста, счастье мое, не надо.
Счастье… Да, именно это она и чувствовала. Счастье, какое-то безмерное, абсолютное, бесконечное, которое окружало ее со всех сторон, обнимая и поглаживая.
— Не буду, — ответила она, задыхаясь от эмоций, и тихо застонала, когда Арен наклонился и поцеловал ее.
София никогда не чувствовала ничего подобного. Она будто бы проникала в него, а он — в нее, и ей казалось, что они одно целое, один продолжает другого, и не существует их по отдельности, а только — вместе, вдвоем, навсегда.
— Счастье мое… — шептал Арен, вновь вспыхивая огнем, и София провела ладонью по пламени на его груди, словно лаская, и поняла все за секунду до того, как он сказал, замерев под ее рукой: — Люблю тебя.
София подняла голову и посмотрела ему в глаза. Нет, не для того, чтобы проверить, правду ли он говорит — она знала, что правду. Просто хотела видеть их, когда будет отвечать: