Когда сезон Бурь подошел к концу и океан успокоился, они стали плавать к песчаным островам, где можно было всласть поохотиться на рыбу, пригнанную штормами к берегам. Даро, конечно, понимал, что этот лов — не просто развлечение, и поэтому старался добыть побольше жирных олу и зубастых эрских плавунчиков, их можно было быстро закоптить и потом есть не одно пятилуние.
— Теперь сможешь всегда меня найти.
Риэ с гордостью закатал рукав, показывая Даро коммуникационный браслет, под который был пристроен кусочек мягкого пластилена. Экран перечеркивала широкая трещина, залитая жидким фиксатором.
— Он человеческий, — смущенно пояснил Риэ.
Даро с интересом потрогал сенсоры, соблюдая приличия и не касаясь кожи друга.
— Я не знаю, как они выдерживают такую вибрацию, — поморщился Риэ. — Больно же. — И добавил, понизив голос: — Они здороваются друг с другом за руки! Даже без перчаток! Я видел.
Даро покраснел.
— Знаю. Но в этом нет ничего… такого. Просто они устроены иначе. Имперцы не чувствуют так, как мы. Не слышат воду и ветер, и кожа у них грубая, как у болотного мегруна. А руки — особенно. В общем, все наоборот!
— А еще они лижут друг другу губы, — заговорчески ухмыльнулся Риэ, заставив Даро окончательно залиться краской.
— Так они выражают любовь. Это обычай.
— Ты тоже видел? — жадно спросил Риэ.
— Нет. То есть, не вживую.
Сбросив одежду, Риэ взглянул на друга и заметил, что узор даау[3] на левой лопатке Даро нарушен.
— Ты все же не такой уж тихоня, а? — шутливо спросил он, указывая на шрам.
— Это старая царапина, — отмахнулся Даро. — Мечом прилетело на тренировке, случайно.
— В твоей школе что, дураки? — расширил глаза Риэ. — Давать ученикам настоящие мечи…
Мимо пробежала ярко-розовая муо. Риэ враз забыл о вопросе, подобравшись, стал следить за животным, которое кружило возле их с Даро сваленных на песке вещей. Верткая пучеглазая тварь с девятью щупальцами-ножками могла легко стащить что-нибудь мелкое, а догнать ее ой как непросто, и на суше, и в воде. Когда муо скрылась за рюкзаком Даро, Риэ поднялся и бесшумно стал красться по следу щупалец на песке. Но муо заметила охотника и мгновенно исчезла в волнах. Риэ с разочарованным вздохом плюхнулся на песок. Муо жили на мелководье, в период гнездования собирали блестящие камни и мусор, складывая в гнездо-убежище под водой. Гнезда хорошо маскировались, но если отыскать такое — можно было найти в нем оброненные пловцами драгоценности и пластинки.
Даро взял острогу и вошел в волны, несколько раз глубоко вдохнул и нырнул. Риэ подобрал с песка свою и последовал за ним. Под водой всегда казалось, что весь мир отодвигается далеко-далеко. Словно сам Риэ, перерождаясь, возвращается к прошлому народов сиуэ, становится доисторическим морским охотником, что выходят на сушу лишь раз в оборот. Погружаясь в темную прохладную глубину, ощущал себя частью океана, а в жилах вместо крови начинала течь соленая вода. Движения стихии отзывались не только в ладонях, которыми сиуэ испокон веков улавливали течения и читали послания рек и морей. Каждая клеточка ловила отзвук настроения океана, и душа наполнялась восторгом от сознания причастности к чему-то столь могучему.