По квартире витало эхо дружного смеха и опять пахло козлом – жаренным. Специфический запах баранины смешивался с водочными ароматы. Я сбросила туфли, всунула ноги в мягкие тапки и кошачьей поступью подошла к кухне. За столом сидели трое мужчин: мой муж, Шура и еще некто в джинсовой рубашке навыпуск. Джинсовая рубашка сидела лицом к входу. Это был худосочный мужичонка с вытянутым лицом. К моменту моего появления он уже клевал своим длинным носом тарелку, мой же муж и Шура были, напротив, что называется, ни в одном глазу. Если говорить о Шуре, то я вообще не знаю, сколько ему надо в себя влить спиртного, чтобы захмелеть.
– Хорошо сидим, – констатировала я, входя в кухню. – Ножку горного козла зажарили? Нормально. – Джинсовая рубашка встрепенулась и рухнула на стол. – Что здесь происходит? – строго спросила я, глядя на гостя, который уже не мог сказать слово «мама».
– О, хозяйка пришла, – на мой голос обернулся Шура.
– А у нас кастинг, – сообщил мне мой муженек.
– Мы ветеринара выбираем, – поправил его Шура.
– Странный у вас способ проверки. А разве о деловых качествах человека можно судить по тому, сколько он выпьет?
– Вы нас неправильно поняли. Мы ему налили, чтоб не сильно расстроился, – Шура взглядом показал на мужичка. – Не подошел он нам.
– Почему?
– Животных он не любит, и вообще у него аура темная. Воровать будет.
– Аура темная? – переспросила я.
– Ну да. Он смолчал, но я-то знаю: как нерест начинается, он браконьерствует.
Я подвела к потолку глаза. Вот ведь врет и не краснеет. Ауру он видит. Понятное дело, если бы я столько выпила, как он, я бы еще не то увидела.
На столе зазвонил телефон. Олег снял трубку. Буркнув:
– Выходим, – он стал тормошить джинсовую рубашку. – Валера, за тобой такси приехало. Поднимайся. Ох, горе ты наше, – он подхватил мужичка под мышки и потащил к выходу.
Когда за ними хлопнула дверь, Шура меня спросил:
– Вы не верите?
– Я? А почему я вам должна верить? Мне как-то раньше не приходилось встречаться с человеком, который бы видел ауру.
– Вот у вас, например, аура бежево-розовая. Это хороший оттенок, чистый, светлый. – Ну да, а у вас она голубая, – ляпнула я. – Простите, если ошиблась, я не хотела вас обидеть.
– Вы сегодня устали, – продолжал нести околесицу Шура. Впрочем, я действительно устала, но если учесть, что сейчас не раннее утро, то моя усталость вполне естественна. – У вас был трудный день, вы были на похоронах.
– Вы это говорите, потому что на мне черный костюм? – фыркнула я. Тоже мне оракул.
– Хоронили малознакомую вам женщину, – вещал Шура, сосредоточив взгляд поверх моей головы. – Вы пришли на похороны вместе с близким вам человеком.