— Чтоб вам трам-тарарам, чтобы всю вашу гребаную аппаратуру манной позалепляло! — услышал он поблизости ругательства Петра и порадовался, что опытный штурман тоже находит вероятной такую возможность. Надо было действовать скорее, пользуясь «благоприятными» погодными условиями.
Михаил продолжил двигаться по направлению к животному, наперекор стихии и практически на ощупь — надеясь, что если и не разглядит его, то наверняка натолкнется. Ветер крепчал, и гонимая им манна стала подниматься вверх, все выше и выше, одним слепым безбрежным потоком. Михаил увидел сначала пористую поверхность почвы под своими ногами. Пелена метели взмыла вверх, и он узрел прямо перед собой — тут же решив, что это ему кажется, — неохватные ноги чудовища, отрывающиеся от земли. Остальное тело гиганта скрывалось в улетающем пенном мареве, лишь восемь колонн прощально покачивались перед Михаилом, уносясь в неведомые выси. Михаил и сам едва держался на ногах под напором ветра, но пока еще оставался на земле, в то время как многотонное (с виду) чудовище подхватило ураганом, будто причудливый монгольфьер.
Но сам факт вознесения моментально отошел на второй план, когда он увидел впереди на земле лежащее неподвижным комом человеческое тело. Принадлежать это бренное тело могло только Аткину, и выглядело оно ужасно: руки и ноги вывернуты под неестественными углами, как у брошенной марионетки, шея тоже вывернута, так что лицо упирается носом в спину.
— Ну что, убедился?.. — раздался над ухом голос Петра. Михаил остановился. Подходить ближе не имело смысла: смерть Аткина была очевидна уже издали. Бежевый господин позади вскричал торжественно:
— Улетело! Нет, вы видели?! Это потрясающе!!! Беспримерно!!! Взмыло, как дирижабль!.. — Его крик как будто бы споткнулся и замер.
— Пожевал и выплюнул… — донесся приглушенный голос Рика. К Михаилу успели подтянуться почти все, но к убитому никто не пошел: зачем? И так видно, что тот мертв — мертвее некуда.
Девушка с осенними глазами щурилась внимательно на «зимнее» небо, схватившись за плечо Петра: надеяться на то, что катера-преследователи унесло ветром, как и сверхлегкого «носорога», к сожалению, не приходилось.
— Странник, уходим! — крикнул Петр, преодолевая рев ветра, подошедшему Занозе. Тот молча кивнул: чувствовалось, что и ему не терпится поскорее убраться из этого «гостеприимного» мира. Михаил еще раз огляделся и спросил:
— Где Бельмонд?
— Ты что?! Опять?!! — заорал Петр, протягивав руки, чтобы схватить брата за грудки, но семейные разборки остановили слова Рика: