– Несомненно, – покивал Роне подвешенной перед его носом блесне. – Но найти достойного претендента на место Темнейшего весьма непросто.
– Вы всегда были чересчур скромны, Рональд.
Да-да. И будет так же скромен и дальше, особенно показывая Пауку этот момент. Само собой, Паук и так в курсе грандиозных планов, но возможность доказать свою лояльность лишней не бывает.
В скромности своей Роне не стал развивать тему, лишь изобразил мгновенный и тщательно подавленный приступ алчности. В смысле, что рыбка клюнула на блесну.
До самого конца обеда Роне считал, что все идет отлично и неожиданностей не будет. О том, что шера Лью сменила должность ассистентки магистры Пламя на место любовницы и левой руки кронпринца, Роне знал из писем тех немногих дальновидных шеров, которые поддерживали с ним неофициальную связь из Метрополии. К сожалению, далеко не все, с кем он налаживал контакты в бытность свою учеником и ассистентом Паука, решились продолжить общение, но в целом Роне хватало. И что Саламандра неоднократно грозилась согнать Роне с незаконно занятого теплого места – ему тоже рассказывали, так что наживки в виде посоха Темнейшего он в принципе даже ожидал.
Не ожидал он совсем другого. А именно, что под конец застольной беседы Саламандра вложит в его ладонь нечто ледяное и острое, улыбнется и шепнет: «Подарок от учителя, шер Бастерхази». Хуже того, он даже не рассматривал такой возможности. Паук и Пламя грызлись всегда, везде и по любому поводу, и чтобы Паук что-то передал с ее любимой ученицей? Бред.
Именно поэтому Темнейший и выбрал посыльным Саламандру, что знал: ни бывших соучеников, ни хотя бы тех, кто не враждует с Пауком, Роне к себе не подпустит. А шере Лью Роне сам предложил руку, безмозглый моллюск.
И теперь, стоя посреди собственной гостиной, рассматривал серебряного скорпиона, притворяющегося обычной безделушкой.
К скорпиону не прилагалось ни записки, ни ментального послания, ничего. Просто безделушка без капли магии. Правда, избавиться от нее не вышло. Роне пытался оставить скорпиона прямо на обеденном столе – но тот буквально через минуту обнаружился в кармане. Роне подарил его Ристане, провожая ее после обеда и заверяя в своей вечной преданности ее интересам – но скорпион ждал под его собственной дверью. Тогда специально для серебряной твари Роне разжег камин и держал скорпиона в огне, пока тот не расплавился.
Однако – камин все еще горит, а скорпион – вот он. На каминной полке. Блестит, словно новенький. И снова – ни капли магии!
Сказать, что скорпион нервировал Роне – значит не сказать ничего. Проклятый Паук всегда умел навести ужаса на учеников, даже ничего толком не делая. А все потому, что никто не знал, какая именно гадость и когда стукнет в его многомудрую голову. Не сомневались лишь в одном: что эта гадость будет отменного качества.