– Ваше высочество, – теперь Альгредо укоризненно смотрел на Шу.
А она злилась. Сильно злилась.
– Что наше высочество? Если кто-то подавился собственным ядом, тоже я виновата? В том, что Люкрес – жадный мерзкий лжец – опять я виновата? Да уж поверьте, если бы на него напала я, ширхаба с два он смог бы пожаловаться!
– Браво! – ее прервали аплодисменты Каетано. – Брависсимо! Альгредо, неужели вы не видите…
– Что вы ведете себя, как дети? Еще как вижу. Энрике, вы можете поклясться перед ликом Двуединых, что ее высочество Шуалейда не покидала этой ночью покоев его высочества Каетано?
– Разумеется, – кивнул Энрике. – И предоставить запись Ока Рахмана. Ее высочество весь вечер провели в кабинете с книгами, даже ужинали там. И там же спали. Можете сами проверить окна, они запечатаны так, что ее высочество даже не слышали серенады.
– Ты ничего не потеряла, – улыбнулся ей Каетано. – Ужасная сопливая серенада. И петь кронпринц не умеет.
– Зато умеет быстро бегать и громко орать, – невозмутимо продолжил за ним Энрике. – И предъявить ему нечего, он сам вчера подписал отказ от претензий.
– Какой еще отказ от претензий?.. – растерялся Альгредо.
– Официальный. Вчера в Риль Суардисе открылась магическая аномалия пятого уровня, МБ в таких случаях настоятельно рекомендует всему гражданскому населению покинуть опасную зону. Полпред Конвента принес их императорскому высочеству циркуляр и проинформировал о необходимости эвакуации. Под роспись.
– Вы… какую еще зону?.. Какому еще гражданскому населению?.. – прошептала Ристана, одной рукой держась за горло, а второй делая повелительный жест графу Сильво: убрать стакан с водой и отойти.
– Аномальную, – терпеливо повторил Энрике. – Вас полпред еще не предупреждал? Сильво, раз вы отвечаете за безопасность ее высочества, вам следует немедленно ознакомиться с циркуляром. Наверняка вы просто его еще не видели.
И в доказательство своих слов Энрике вынул из воздуха переливающуюся всеми цветами радуги стопку бумаг и отправил каждому по экземпляру. Перед Шуалейдой тоже зависли два листа, украшенные печатями и витиеватыми подписями Светлейшего и Темнейшего. Но привлекли ее внимание не печати и подписи, а запах. Отчетливый запах моря и сосен, пробивающийся сквозь казенные чернила и архивную пыль.
Просмотрев бумаги, Шу невольно восхитилась. Вот это формулировки! А как ловко в них вплетены ментальные нити! Почти незаметно, но после прочтения бумаги остается стойкое ощущение присутствия чего-то очень важного, сильного и надежного, чего непременно следует слушаться. Вот прямо сейчас встать со стула и с благодарностью конторе, которая нас бережет, покинуть аномальную зону.