– А как ловится? – тут же заинтересовался Каетано.
– Надежнее всего – на живца. Вообще свежие личи чем-то похожи на лягушек, реагируют только на подвижную добычу. Право, не понимаю, как шера Лью могла не знать таких элементарных вещей! Разве что перепутала в темноте с обычным упырем…
Энрике не успел объяснить, чем обычный упырь отличается от лича в плане охотничьих привычек, как за окном что-то душераздирающе завыло.
Глава 26
Конспирация как точная наука
1 день Каштанового цвета, Риль Суардис
Роне шер Бастерхази
– Ваше императорское высочество желали меня видеть? – поклонившись мечущемуся по собственной гостиной Люкресу, спросил Роне.
– Мы желаем, чтобы вы наши злоумышленника, который посмел на нас покушаться! Или же вы ответите за это собственной головой, вы меня поняли?
– Вы желаете видеть того, кто подверг опасности бесценную жизнь вашего императорского высочества? – в высшей степени почтительно переспросил Роне.
– Да! Да! Какого шиса вы задаете идиотские вопросы! Мы желаем! Немедленно! Поймайте и…
– Вот он. – Роне поставил перед кронпринцем воздушное зеркало.
На мгновение Люкрес замер, не веря своим глазам – и в наглость какого-то жалкого прислужника.
– Вы… вы… – он чуть не подавился собственной слюной, – как вы смеете! Диен! Взять его!
Лейтенант Диен, изображающий торшер рядом с дверьми, не двинулся с места.
– Это приказ, Диен! – Люкрес побагровел, жилы на его шее вздулись. – Взять под стражу!
Голем сделал три неторопливых шага к Роне и так же неторопливо объявил:
– Вы арестованы, темный шер Бастерхази.
– За оскорбление императорской фамилии! – злорадно добавил Люкрес.
– Прошу уточнить, ваше высочество, в чем именно выразилось оскорбление, – ровно сказал Диен.
– Ты… – Кронпринц яростно прищурился на Диена. – Деревяшка шисова! Ты сам видел!
– Прошу прощения, темный шер Бастерхази. В ваших действиях не обнаружено оскорбления императорской семьи. Вы свободны. – Голос Диена остался таким же ровным, но ехидством от него несло на половину лиги. – А вашему высочеству следовало еще вчера вечером покинуть зону магической аномалии.
– Да как вы!.. – вытаращил глаза кронпринц…
Тут где-то неподалеку завыло – и Роне проснулся. В собственной постели. Один. Правда, на всю спальню пахло шамьетом с корицей и сливками, и слышались два тихих голоса.
Открыв глаза, но не подавая виду, что проснулся, Роне наблюдал дивную картину. Полковник Дюбрайн в шелковом халате, расположившись с чашкой шамьета в любимом кресле Роне, переговаривался через зеркало с капитаном Герашаном. Пожалуй, эта картина была еще более прекрасной и сказочной, чем прервавшийся на самом интересном месте сон. И видимо, чтобы Роне уж точно мало не показалось, к запаху шамьета примешивался еще один, едва ощутимый – аромат грозы и возбужденной женщины. Как будто Дюбрайн прямо здесь, в одной постели со спящим Роне, занимался любовью с Шуалейдой.