— Жива… — с облегчением выдыхаю я и осторожно касаюсь бледной щеки.
— В-все х-хорошо? — Вениамин заикается после пережитого и даже не думает отпускать палку, которой отбивался от волков.
— Да. Надо осмотреть ногу и срочно. Крови почти не видно на одежде, но эта падаль точно укусила ее. За мной. Не забудь ружье, — киваю в сторону оружия и подхватываю Машу на руки.
— Но я боюсь!
— Волки больше не вернутся. Но если не хочешь встретиться с кем-нибудь еще, бери ружье и не отставай, — холодно приказываю архитектору.
Прижимаю крепче к себе мышку и шагаю по своим следам обратно. Отлично помню, что мы прошли не меньше пары километров, тяжело продвигаясь по сугробам, но назад удается добраться минут за двадцать. Сказался адреналин, наверное, и еще страх за Комарову.
— Давай, очнись. Я тебе такое устрою, прогульщица хренова, — пообещал я под нос, бросая взгляд на бледную мордашку Маши. А после перехватил ее удобнее и зашагал к дому быстрее.
Маша
Знакомые голоса слышатся как сквозь вату. Как-то смазанно, несмотря на то, что говорят достаточно громко. Едва нахожу силы открыть глаза и становлюсь невольным свидетелем перепалки Марка и Горского. Судя по тому, что по скулам Краева ходят желваки и он сжимает до белых костяшек кулаки, спокойствие Максима Евгеньевича его бесит с каждой секундой все больше.
— Нам нужен вездеход. Прямо сейчас, — Марк произносит эти слова с паузами, явно сдерживаясь, хотя взглядом уже просто уничтожил Горского.
— Вы что, собираетесь уезжать? Но ведь веселье только началось!
— Веселье?! — лицо босса искажает ярость и он повышает тон, — на невооруженную группу напали дикие звери — это веселье?! Нет, ясно, что в здешнем лесу их достаточно, но ты даже не потрудился сказать, что здесь гуляет стая волков!
— Но они обычно не нападали! — Горский рассеянно пожимает плечами, а после хлопает себя по лбу, — А! Может это потому что Мария возилась с собакой? Они почуяли ее запах и…
— Мне плевать! — от оглушительного окрика Марка я испуганно вжимаю голову в плечи. Горский тоже, но наверное больше от неожиданности, — Я подвергал опасности своих людей! Если бы знал, что здесь разгуливает голодная свора, ни за что не повез сюда никого из них!
— Марк, — зову робко. Краев разворачивается резко и окидывает меня хмурым взглядом, — Максим Евгеньевич говорил, что здесь водятся волки. И что кабаны тоже. И медведь-шатун…
С каждым словом Марк мрачнеет еще больше. Даже жалею, что рот открыла, потому что он внезапно становится просто убийственно спокойным. Разворачивается к Горскому и холодно цедит: