Горло перехватывает, я опускаю глаза и вяло крошу вилкой омлет. Марк говорит правильные вещи и они заслуживают уважения, но… это откровение о его планах, о жене и детях колет ядовитой иголкой.
— Это очень… — голос срывается, едва получается собраться с силами и продолжить, — Я хочу сказать, что… это очень мужской поступок, — едва заставляю себя выдавить это, — а как же мама и брат?
— Они ни в чем не нуждаются, поверь мне.
Я улыбаюсь, вспоминая Тамару Федоровну. Тогда, в детстве мама Марка была восхитительной женщиной с богатой темной косой и широким разлетом густых бровей. Настоящая красавица.
— Да, я помню, какой у нее был крутой норов. Она любой скандал и ссору за минуту решала.
— Сколько бы ты хотела детей? — неожиданно спрашивает Марк.
Очень зря я решила выпить воды прямо сейчас! Она чуть не пошла не в то горло и я, поперхнувшись и кашляя, сквозь слезы сипло прошептала:
— Что?
— Сколько ты хочешь детей? — невозмутимо повторяет он.
— Я не думала об этом… точнее, я… пока не хочу, — выдавливаю растерянно.
— Четверых, — подсказывает Краев.
— Четверых?! — потрясенно выдыхаю я.
— А ты против?
— Ну, не то чтобы…
— Вот и отлично! — Марк улыбается очаровательной улыбкой и откладывает вилку, — Спасибо, Маша.
— За что?
— За компанию, например. Завтракать с тобой куда приятнее, чем одному.
Краев поднимается, подходит ближе и мягко целует в висок, обнимая за плечи всего на несколько секунд.
— До вечера. Чувствуй себя хозяйкой в доме.
Я даже опомниться не успеваю, как он исчезает. Просто сижу в шоке, глядя ему вслед. А потом чуть усмехаюсь — хозяйкой, значит? Давно об этом мечтала, так что никто тебя, босс, за язык не тянул!
Наверное впервые за всю жизнь мне было спокойно и хорошо. Как будто я на своем месте, как будто все так, как нужно. Несмотря на то, что за ворота я не выходила, а повсюду сновало множество охранников, не покидало чувство, что я свободна как никогда раньше. Оказалось, это приятно — просто убирать дом, готовить вкусную еду и знать, что впереди ждет долгий вечер в компании с Марком! Прошло всего три дня, но складывалось ощущение, будто целая жизнь. Да, все это время приходилось плести какую-то чушь отцу, говорить с Эдуардом, но все это происходило как не со мной. Не по-настоящему.
Дом был хоть и не огромный, но очень просторный. А больше всего мне нравился двор. Правда, он казался пустым — ни деревьев, ни кустов. Так что я оккупировала полупустую веранду и решила в свободное после приготовления ужина время рассадить цветы в горшки. Какая потом красота будет!