Но чувство вины все равно давит. Проклинаю чертов светофор, которому приспичило загореться красным, потому что теперь неизбежно придется не меньше минуты пялиться в эти наивные глаза.
— Хочешь его пожалеть и простить? — мрачно уточняю, барабаня пальцами по рулю.
Невольно перехватываю собственный взгляд в зеркало дальнего вида и усмехаюсь. Я еще удивлялся, почему девчонка меня испугалась при встрече — разбитый нос, заклеенный лейкопластырем, кровоподтек на губе и синяк под глазом. Да любой бандит наверняка выглядел лучше, чем я. Драка с Марком не прошла даром.
— Не знаю, — отвечает она после долгих раздумий, когда мы уже едем по полупустому проспекту. Натягивает рукава моего свитера ниже, пряча кулачки, и продолжает обычным тоном, — мама всегда прощала папу. Когда он поднимал руку на нее или на нас.
От неожиданности ударяю по тормозам резче, чем было нужно, и чуть не впечатываюсь в руль лицом. Позади яростно сигналят, но мне плевать. От закипевшей в крови ненависти мгновенно мутнеет в глазах. Голос сел и удается только вкрадчиво поинтересоваться:
— Тебя бьет отец?
Тая испуганно вжимается в кресло и лепечет:
— Нет. Уже нет. Лет до пятнадцати бил. Это же часть воспитания.
Тая смотрит на меня своим чистым невинным взглядом, и я понимаю — она действительно так считает. Папаша постарался вбить в головы собственных детей, что такое абсолютно нормально.
— Побои могут быть частью воспитания только у идиотов. И моральных уродов вроде твоего отца.
Тая вскидывается, чтобы возразить, но натыкается на мой жесткий взгляд. Тушуется, но все-таки упрямо мотает головой:
— Не надо так говорить, — тихо просит она, — он все-таки мой папа. Каким бы строгим ни был.
— Ты к нему слишком добра, если продолжаешь хорошо думать о нем, — ухмыляюсь зло.
— Я знаю… — после недолгого молчания шепчет Тая и отворачивается к окну.
Черт. Зря я все это затеял с местью через девчонок. Все же личные счеты у меня с Комаровым, а не с ними. Усмехаюсь невольно — вот уж теперь с тем, что сам виноват, я согласен. Понял, принял, исправлю. И нужно будет поговорить с Марком, когда тот остынет.
Остаток дороги проходит в молчании. Тая успела немного задремать и, как не жалко было ее будить, но пришлось это сделать.
— О, ты в центре живешь почти, — она выбирается из внедорожника и осматривает улицу.
— Да, мне так проще на работу добираться, — пожимаю плечами и тоже выхожу из машины. На эту квартиру я заработал честно, по крайней мере.
Лифт отвозит нас к нужному этажу, несколько секунд я вожусь с ключом и замком, а после распахиваю дверь и пропускаю Таю внутрь.