Я тоже время от времени выезжал в такие экспедиции — на своем баране, которого за зиму неплохо объездил. Правда, для этого пришлось заработать уровень, выбивая окрестную нечисть, и вложить очко умений в верховую езду, а другое — в обращение с экзотическими животными. Ездовые бараны из Ангрена относились к таковым. Эффект был потрясающий: я почти что научился читать мысли скотинки, и управляться с ним стал намного лучше.
Первое время мой вид верхом на баране производил фурор — особенно потешался Макс. Но вскоре ребята поняли, что, уступая лошади в скорости, баран превосходит ее в выносливости. Ну, и, наконец, это просто красиво. Так что шутки в мой адрес быстро прекратились, да и надоели самим шутникам. Мы с нетерпением ждали гостей из внешнего мира, и вот они, наконец, пожаловали.
— Могу я видеть господина егермейстера? — спросил всадник, остановив коня у самых ворот.
Я сбежал по лестнице, торопливо вытирая ветошью руки, испачканные маслом и ржавчиной.
— Пройдемте, конечно, — ответил я. Усач, тем временем, ловко спрыгнул с лошади, и я пожал его протянутую руку.
Между тем, вся крепость быстро превратилась в потревоженный улей: заслышав о приходе каравана, народ — и егеря, и прислуга — побросал свои дела и выбежал поглазеть на крепостной двор. Появление в чернолесской глуши солдат и повозок словно стало знаком того, что зима, наконец, закончилась: впору было праздновать.
Сергей сидел за столом в своем кабинете. За его спиной над столом склонилась Лана: они вместе что-то сверяли в замковой бухгалтерии. Заслышав шаги подкованных солдатских сапог, оба подняли головы и уставились на нас
— Ого, да у нас гости! — воскликнул Главный, вставая из-за стола. — Сержант Маринис! Или, может быть, уже лейтенант, судя по тому, что вам доверили вести караван в Кернадал?
— Какое там! — смущенно махнул рукой усач. — Дождешься того лейтенантства, как же. А доверили мне затем, что дела неважно в полку, вот оно, значит, что. Некого отправить из лейтенантов-то, все при деле.
За нашими с сержантом спинами, тем временем, начала потихоньку скапливаться толпа из любопытствующих. Были здесь и егеря, большинство из которых после случая с червем по лесам не бродили, а охраняли крепость, но и слуги тоже. Появился и Винс, на лице которого отразилось радостное предчувствие перемен.
— Что ж, ваше инородие, скоро ли мы отседа в город пойдем? — спросил он меня шепотом, протолкавшись через толпу в дверях.
— Не знаю, — ответил я. Мне надоело обсуждать с Винсом все одну и ту же тему, на которую разговор неизменно сворачивал при каждой нашей с ним встрече. Конечно, его можно было понять: подряжаясь в слуги странствующего охотника на нежить, он вовсе не рассчитывал на то, что засядет на месяцы в глухой крепости на отшибе. Но ничего другого я ему предложить сейчас не мог.