Добрался туда. Зарычал в губы, как будто готов был сожрать.
И вдруг стал необычайно нежен. Едва касался, пил дыхание, дарил ласку. Долгую, тягучую. Потекла она, будь оно все проклято, неладно... Потекла.
Это было так унизительно, поражение полное. Но ему же этого было мало, подхватил ее на руки и быстро понес в спальню. Рывками содрал остатки одежды, и вместе с ней - в душ.
Все случилось так быстро, она не успела опомниться, а горячая вода уже хлынула сверху прямо на них. Горячая вода придавала всему какой-то странный смысл. И Инга потерялась в ощущениях, потому что он снова целовал ее и касался. Только теперь она целовала его сама и сама насаживалась на его пальцы. Сама гладила налитый кровью гладкий член. И первая выдохнула ему в губы:
- Давай! Ну давай же...
И только после этого он подхватил ее под бедра и насадил на себя. Держал на весу, заставляя выгибаться, подставляя его рту шею и грудь, раскрывая до предела для себя. И двигался не переставая. Долбил, таранил. Меняя темп и ритм. Как будто задался целью вытрахать из нее все, что было раньше. А когда она закричала, весь напрягся и дал ей это.
Только для нее. Дал добрать все, обмякнуть в его руках. Обнять его за плечи и повиснуть на нем обессиленной легкой тряпочкой.
А горячая вода все текла на них сверху.
И постепенно пришло осознание. Инга уткнулась в его плечо и всхлипнула:
- Ненавижу тебя.
Руки мужчины стиснулись, но лишь на мгновение. Потом он глухо проговорил:
- Кто-то из них мог заказать тебя. Мне нужно было видеть их. Понять.
Этими словами он как будто остатки воздуха из нее вышиб.
- Ты подозреваешь? Но этого не может быть...
- Мы будем встречаться с ними и дальше, - сказал он. - Привыкай.
Спустил ее с рук, и выключил воду.
Задрожала диссонансом пауза. Как будто рухнул тот мост, что держал их. И черт бы ее побрал, но Инга чувствовала вину. Хотя и не должна была.
Наверное, все было в том, что он так и остался без разрядки.
Она сглотнула и уставилась на него, приоткрыв рот. И да, по тому, как дернулся в ее сторону его член, был ясно виден его голод. Для ничего него не закончено, даже не начато толком. И жаркая нить желания уже натянулась между ними, заставляя сбиваться дыхание.
Трудно скрыть желание, когда ты голый. И это здорово рвет нервы.
Он медленно двинулся к ней, обхватил затылок, замер, глядя в глаза. А у нее гусиной кожей покрылись шея и грудь, а соски мгновенно сморщились и призывно вытянулись. И все. Все...
В следующий миг он уже развернул ее к стене и резко пригнул, раздвигая ноги.
- Упрись.
Голос дрожит низко, хрипло. Шумное дыхание у уха, мышцы литые как камень. А Инге немного страшно, и от этого все только острее в разы.