«Вот сволочь, – подумал он, – эта ж Настя ребенок практически, только после школы, наверное. Хотя, характер на лицо».
– Зачем деньги понадобились?
Что-то похожее на надежду мелькнуло в глазах девушки.
– Маме на обезболивающие. Не может она уже без них. И мне за семестр заплатить нужно, иначе отчислят. А мне нельзя, чтоб отчислили, потом я уже вряд ли поступлю.
– Сколько? – коротко спросил Сергей. Он уже знал, что даст денег этой Насте и ничего не станет требовать взамен, даже отдачи долга.
– Много. Всю зарплату и еще чуть-чуть.
Сергей вытянул пухлый кошелек. Сунул девушке в руки несколько крупных купюр.
– Этого хватит?
– Да, спасибо.
Девушка прижала деньги к груди и беззвучно заплакала.
– Ну, только без мокреди. Не люблю этого.
– Конечно, конечно, – она смешно шмыгнула носом, – я верну, как только устроюсь на новую работу, честное слово.
– Честное слово, что устроитесь? – Сергей подмигнул покрасневшей девушке.
– Честное слово, что верну, – она тоже улыбнулась.
– Новой работы искать не нужно. И Ленчик, Леонид Витальевич, больше доставать не будет. Трудитесь.
Ленчику он в рыло все таки заехал, для профилактики. И девчонку приказал не трогать.
– И вообще, Ленчик, пересмотри свои моральные принципы. У человека проблемы, а ты с домогательствами.
– Это кто человек? – выпучил и без того глаза навыкате Ленчик, но увидев, как нахмурился Сергей, затряс жирным подбородком, – понял, понял.
– Моральные принципы… – зло прошипел он в спину удаляющемуся Сергею, – у самого принципов, небось, на новые заповеди наберется. Хорошо на женины денежки о принципах звездеть. Узнает Ядвига про эту девку, яйца тебе открутит, – Ленчик злорадно усмехнулся.
Весь день Сергей чувствовал себя так, словно совершил невесть какой подвиг, хотя всего лишь дал бедной девчушке немного денег, для него это вообще была плевая сумма. Ему почему-то приятно было вспоминать ее большие глаза, милую улыбку, бледную, нежную кожу, фарфоровую хрупкость.
«А все таки характер на лицо», – с улыбкой подумал он, вспомнив, как гордо эта девчушка вскинула голову, заявив, что еще украдет, если нужно будет.
Ночью Настя ему приснилась. Она шла полем, сплошь поросшем синими незабудками. Глаза ее, тоже синие, лучились, словно звезды, на худеньком личике. Сергей окликнул ее, она обернулась, посмотрела на него, улыбнулась и поплыла дальше, по синему, как небосвод, полю. Сергей хотел догнать ее, но девушка, словно привидение, в последний момент выскальзывала из его рук, и, так же загадочно улыбаясь, шла дальше, точно зная, где на этом бескрайнем пространстве находится ее точка назначения. А вот Сергею туда нельзя было. Он это чувствовал, вернее, знал так же точно, как собственное имя. И от этого ему было так больно, как никогда в жизни.