– Он из Шемсума? – продолжал расспрашивать Юздак. – Из Портового квартала?
– Из Шемсума, – кивнул головой рудокоп, – а из какого квартала, не знаю. Со мной он такими подробностями не делился. Если хочешь, расспроси его сам. Может, он тебе что и скажет, прежде чем изувечить…
Юздак отстал от провожающего, скрывшись в толпе. А тут начали подходить пропыленные и усталые рудокопы.
Пока старожилы рудника разыскивали в толпе новичков знакомых и пытались узнать последние новости с поверхности, я отошел в сторону. Среди этого контингента у меня не могло быть ни родственников, ни знакомых. Постепенно в зале новоприбывшие перемешались с местными. Кто нашел знакомого, кто знакомого знакомых, кто земляка. Мне неинтересно было вслушиваться в обрывки разговоров о событиях и сплетнях Шемсума или Хорасана. Гораздо важнее было узнать о местных правилах и обычаях. Не помешало бы также расспросить о таинственном Каюме, тем более если им так настойчиво интересовался Юздак, обещавший сжить меня со свету.
Я прошелся по залу, внимательно присматриваясь к здешним старожилам. Мое внимание привлек пожилой мужчина, безучастно привалившийся к одной из стен. Он с самого начала не пытался отыскать знакомых в толпе вновь прибывших и не интересовался новостями с поверхности.
Когда развалилась очередная империя моего мира, в которой мне довелось родиться и жить, на книжные прилавки хлынул поток воспоминаний бывших лагерников. Из них я вынес одно – в любой стране места заключения формируются по сходному принципу: наружная охрана, состоящая из наемников, и внутренняя, где в основном окапываются уголовники. Исключений нет. И моя страна еще раз подтвердила это правило. Главное же в этих местах – не высовываться без нужды и иметь своевременную информацию о действующем раскладе сил.
– Не помешаю? – Я присел рядом с рудокопом.
Он скользнул по мне безразличным взглядом и отвернулся.
Я достал из кармана половину лепешки, что мне сунул Халк на прощание, и, разломив на две половины, предложил сидящему рядом. От лепешки тот не отказался. Глядя, как он быстро управился со своим куском, я сделал еще одно умозаключение: и в отношении кормежки здешняя зона ненамного отличалась от соответствующих мест моего мира.
– Меня зовут Максим, – представился я.
– Боркай, – нехотя промолвил рудокоп.
– Я смотрю, ты нездешний, – продолжил я разговор, видя, что Боркай замолк.
– С чего ты взял? – взглянул на меня рудокоп.
– А по поведению, – я кивнул в сторону толпы. – Ты даже не пытался разыскать знакомого…
– Просто я так давно здесь, что у меня не осталось знакомых и родственников наверху…