Я еще сильнее захохотала, и смех как-то незаметно перешел в едва различимые стоны. У меня даже живот заболел от натуги.
– Вы что, не видите? Маски! Прям под цвет магии, – выдала я, стирая подступившие слёзы.
Они снова переглянулись, но смеяться не спешили.
– И что из этого? – уперев руки в бока, спросила Лейла.
– Ну смешно же.
– Точно нервный срыв. – снова закивала Элис, придержав рукой тюрбан, чтобы не соскочил. – Это немудрено, после всего случившегося кто угодно запаникует.
Главное, чтобы смех в слёзы не перешел. Глаза покраснеют, веки опухнут, тут даже маска не поможет. А с бытовой магией у меня не очень.
– И у меня. В прошлый раз я себе брови зелёными сделала. Эй, Дэнни, хочешь зелёные брови? Или тебя только голубые так веселят?
Смех тут же попал. Я отлично помнила подругу, которая неделю ходила с разноцветными бровями на радость всему курсу. И не только.
– Да ладно. Ну вас. Я уже успокоилась. Так что отбой.
– Ну раз ты успокоилась, то у меня к тебе вопрос. – заявила Лейла. – Ты так и будешь лежать?
– Станцевать надо? – наклоняясь за учебником, спросила я.
– Не здесь и не сейчас. Дэнни. надо же наводить красоту, – поддержала подругу Элис.
– Вам надо, вы и делайте.
– По-моему, она нарывается на неприятности, – заметила южанка, но с покрытым глиной лицом грозный вид у неё не получался.
Скорее, комический.
– Девочки, это вы будете танцевать до самого утра. А я приду всего на полчасика.
Так зачем стараться? Надену платье, маску, распущу волосы… может, даже губы накрашу. И всё.
– Нет, так не пойдет! – решительно заявила Лейла. – Даже если бы ты пришла на бал всего на пять минут, надо сделать так. чтобы они запомнились всем! Парни попадали, а студентки от зависти лопнули!
– Им и вас вполне хватит.
– Даниэлла Теренс! Поднимай с кровати свою задницу и давай собираться!
Времени и так осталось мало!
Слышать подобное от Элис было по меньшей мере странно. Она никогда не ругалась. Именно поэтому я вскочила и удивленно на неё уставилась.
– Мы не можем отпустить тебя просто так, Дэнни. Даже если тебе не хочется, то сделай это хотя бы ради нас! Мы же волнуемся, переживаем за тебя.
– Иногда даже больше, чем за себя. – поддержала подругу Лейла.
– Запрещённый приём. Давление на совесть. – заметила я.
– А что. если ты по- Другому не понимаешь? – показала мне язык южанка.
– Хорошо. И что теперь? Мне тоже надо намазывать на лицо какую-нибудь гадость?
– У меня, кстати, есть голубая, – вдруг произнесла Элис, подходя к шкафчику и доставая оттуда небольшую стеклянную баночку. – Если ты так неравнодушна к этому цвету.