– Вот представь себе, нет!
Ответ был настолько неожиданный, что у меня глаза чуть не повыпадали.
– Как это?
От шока дурацкий вопрос непроизвольно вырвался.
– Молча! Говорю же, не похож ты на мужика! Нашего…
Чего угодно можно было ожидать в ответ, но не такого!
– Ам…, – выдал неопределённо.
– Понимаешь, всего было двенадцать рас. Если присмотреться, то первые одиннадцать можно вычленить и у вас. С трудом, нужно сказать. Хотя приходится признать, никакой такой чёткости разделения нет. Слишком мало общего с прежними. А вот с двенадцатой проблемка. Потому что это были мужчины. Всё дело в генотипе. Из-за этого морфологические признаки не смешивались и дети всегда несли чёткие следы своей обособленной группы. Никаких таких мулатов, метисов не появлялось, а у вас все со всеми и крест-накрест. Это же надо было такое придумать! Мужчины ничем не отличаются от женщин!
– Ванка, ты же сама говорила про ваших биоинженеров, а теперь возмущаешься.
– Да кто мог подумать, что они такое безобразие учинят. Должна же быть хоть какая-то граница, через которую не переступают!
– Нашла чего ожидать от учёных. Полагаешь, они думали, когда взялись за программу освоения космоса. Вот! А тут…
– Мне от этого не легче. Смотреть на то, чего в природе не может существовать!
– Слушай, да какое тебе-то дело до этого? – не выдержав всех этих возмущений, наконец, спросил её.
– Так ведь больше мужчин моего вида нет!
– Это что за странные намёки?! – поинтересовался, заподозрив неладное.
– У меня есть определённые физиологические потребности.
– Ты сейчас про секс говорила? – решил напрямую и без обиняков спросить.
– Скажешь тоже. Женское тело вырабатывает не полный набор необходимых гормонов. Иначе противоположный пол нам и не понадобился, наверное. Говорят будто раньше, как и у вас детей заводили, но при мне этого не случалось, по крайней мере, минувшие пятнадцать тысяч лет, в переводе на ваши, естественно. Ну, плюс-минус. Возможно, я из последнего рождённого поколения, во всяком случае, в нашей планетарной системе. Как в других совершенно не представляю. Как-то даже не интересовалась таким вопросом. Кстати, ещё не ясно подойдёшь ли ты в этом смысле.
– А… Так бы сразу и сказала. Так уж и быть, покопаюсь в твоём Лискине на этот предмет. Возможно, всё настрою и так, – предложил свой вариант.
– Как-то ты обо мне говоришь, будто о машине.
– Ванка, брось. Если предметно рассматривать человеческое тело в деталях, то оно и есть механизм, поддающийся регулировке. У тебя ещё и "компьютер" вставлен, позволяющий это делать очень просто.