Пожалуйста, не говорите, мол, у Никольской от любви крыша поехала и, раз ревнует, значит, в себе неуверенная. Нет. В себе-то я на весь миллион процентов уверена. Самая красивая, самая умная, и бла-бла по накатанной. Я не уверена в Глашке, которая сначала с Погореловым зажималась, а потом потопала к моему гаду.
- Про какие сиськи идет речь? У нас их тут много. Куда ни ткни, все равно попадешь.
- Гуляев!
- Да никого здесь нет и не было, – отмахивается, но, черт возьми, я слышу удовлетворение в его голосе. Прям нараспев проговорил, гаденыш. – Но самое главное, мне плевать.
В гостиной послышалась возня, а это означало, что совсем скоро кто-то из родителей придет меня проверить.
- Я видела, как она возвращалась в клуб, поворковав перед этим с прокурорским детенышем.
Секундная тишина в трубке, а затем удивленное Гуляевское:
- Охренеть. Это уже интересно.
- Что именно? Тебя променяли на Погорелова?
Ну да, вскипела Сонька немного. А с другой стороны, имею полное право. Какого черта Евсей там охреневает? Моя позиция ясна, его не особо.
- Я прав, и ты ревнуешь.
Чего? О чем он думает только?
- Ты меня, вообще, слышал?
- Еще как. И младший мой хорошо тебя услышал. Даже привстал, чтобы поздороваться.
- Идиот, – бурчу в ответ, но не удивляюсь. В конце концов, это Гуляев. Какие могут быть удивления? – Не находишь странным, что они общаются?
- Не-а. Она… общительная.
Угу. Знаю я, какая она общительная.
- Не бери в голову. Лучше подумай о том, чем мы займемся с тобой завтра днем, когда я заберу у отца ключи от своей квартиры.
- Знаешь, Евсейка, я тут вспомнила… у меня идеальная комната. Удобная, комфортная, родная. Твоя холостяцкая берлога как-то не особо манит.
- Не проблема, поживем там. Как думаешь, твой отец будет рад по утрам видеть мой голый зад в его ванной или на кухне? У меня пунктик. Я завтракаю только голым.
- Ты разве не знал? – еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться. – У папы такой же пунктик. Я поэтому на диету села и по утрам не завтракаю. Значит, он обрадуется. Составишь ему компанию в рядах голожопых.
- Никольская, фу-у-у. Я десять минут назад заказал себе пиццу.
Я засмеялась слишком громко, что пришлось рот ладонью прикрыть, думая, услышали ли родители. А то некрасиво получится, они представляют, как я тут сопли на пальцы наматываю, а я вместо этого ржу.
Но когда слышу, как на другом конце телефонной линии кто-то позвал Евсея, напрягаюсь.
- Что там? Евсей?
- Сонь, я тебе перезвоню. Можешь пока собирать вещи. Завтра переезжаешь.
Я еще несколько секунд смотрела на трубку, разрываясь от любопытства. Наверно, даже хорошо, что вскоре и папа зашел меня проверить, то есть проведать. Иначе бы уже начала собираться в скорый путь.