- Ну как... - Доминик даже опешила, - А как без нее? Вот ты мог бы жить без души?
- Живу же, - буркнул я, - вернее, жил... До вчерашнего дня.
- И как? С душой - лучше? Вот и миру с душой - лучше. А без нее миру пусто будет.
Прозвучало это почему-то зловеще. Хотя сами по себе слова были простыми и совсем не страшными. Ну, будет миру пусто - и что?
- Совсем пусто, - пояснила Доминик. Она уселась у моих ног поудобнее, и тихо заговорила, не отводя своих невероятных глаз, - пусто - значит, у мира ничего не будет. Ни воды, ни звезд, ни детей, ни прошлого... ничего. Вообще ничего, понимаешь? Пусто... Так нельзя.
- А отбирать тебя у меня можно?
Она тихонько вздохнула.
- Не повезло тебе. Просто не повезло. Так бывает. Ты потерпи немного и все пройдет.
- "Все пройдет, и печаль и радость..." - уныло процитировал я.
Время, меж тем, шло - и белый кисель становился проницаемым. Теперь сквозь него уже можно было разглядеть, что, если и впрямь ждала мою девочку долгая дорога, то не в казенный дом, и не к марьяжному королю, а в довольно красивое место, где было много прозрачной и чистой воды, из которой торчала скала характерной формы. Проклятье! Где-то я ее видел. И не в телевизоре. Я там был. Мед, правда, не пил. Пил водку. Ел рыбу... Не вспоминалось. Надюха сказала бы что это - стресс. А мамуля - что меньше пить надо, тогда и с памятью проблем не будет. И обе они были бы правы. И стресс имел место, и пить, конечно, нужно меньше, тут с ними не поспоришь.
Провожатых Доминик дождалась. Если это были они. Но, похоже, больше некому.
Муть окончательно рассеялась и из колодца выпорхнули две птицы густо-лазоревой окраски, с длиннющими, попугайскими хвостами, желтыми, янтарными глазами навыкате и охряными клювами страшненькой формы - крючком. Доминик улыбнулась и, встав, протянула им руки.
- Пора, - сказала она, - Безумно хочется тебя поцеловать, но я не буду. Потому что если я это сделаю - то я останусь.
Она развернулась и медленно шагнула к колодцу, уверенно поставив прямо на бездну ногу в тапочке. Потом вторую. Немного постояла, словно пробуя невесомость на вкус. И исчезла.
А вместе с ней исчезло и все остальное: плошки, монетки, ее туфли, забытые в прихожей. Даже палас лег на место.
- Черт, - выругался я, - Черт, черт!!!
... - Звали?
Голос был хриплый, каркающий. И прозвучал откуда-то из-за спины.
- А ты - черт? - обалдел я. А что, тут уже столько всего произошло, что и черт был бы в тему: все в суп, все пригодится.
- Ну, не совсем. Культурный пласт другой. Я - птица Луань, свидетельствующая о приходе в мир новой Души... - И давешний птеродактиль вспорхнул мне на плечо, ощутимо придавив его... почему-то я думал, что эта кожисто-чешуйчатая тварюшка легче, там ведь и мяса-то нет, сплошные перепонки. Чешуйки у нее железные, что ли?