— Вам придется привыкнуть к такому, — сказала я ему, когда муж вышел на своей остановке.
Мне было тесно в повисшей между нами тишине и хотелось хоть что-то сказать, чтобы перестать крутить мысли о том, что подумал он. В каком неприглядном свете увидел меня.
— А вы привыкли? — он неожиданно перевел заостренный взгляд на зеркало заднего вида и посмотрел мне в глаза.
— Я… я…
Я растерялась, не ожидая, что водитель ответит вопросом.
— Не привыкли, — он закончил за меня и нажал кнопку, приоткрыв соседнее окно, чтобы дать мне больше воздуха. — И я вряд ли.
— Тогда вам стоит поменять работу.
— Стоит, — Павел спокойно согласился. — Но мне это сейчас так же трудно, как вам поменять мужа.
— Вы не знаете, о чем говорите…
— Нет.
Просто “нет”, без объяснений и лишних уточнений. В этом весь Паша, он цельный и четкий, как выверенный механизм, но при этом он нежный и внимательный. И это столь до жестокого опасный коктейль, что ничего невозможно поделать. Я чувствую, как к телу приливает кровь, когда вспоминаю, как он прикасался ко мне в машине и как положил крепкие ладони на плечи здесь. От него шел легкий аромат табака, непривычной ноткой вплетаясь в мужской крепкий запах с отголосками морской туалетной воды.
Я узнала его марку и держу флакон в ящике рабочего стола. Я иногда наношу его на ладони, чтобы почувствовать, как он раскрывается на моей коже и заполняет всё пространство вокруг. А потом смываю его в туалете, пока никто не видит.
Я боюсь нашей завтрашней поездки. И желаю ее больше всего на свете.
Помощник берет чемодан и выносит его через раскрытые двойные двери нашего дома. Огромный коттедж сегодня пустует, Дмитрий Олегович так и не появился после встречи в отеле, а я сама вот-вот уеду. Павел уже пригнал черный внедорожник, который стоит на подъездной дорожке, вымощенной серым камнем. А я смотрю на входную рамку и почему-то воспринимаю ее как границу, за которой жизнь не сможет быть прежней.
Я делаю последние шаги, сжимая кулаки, и быстро направляюсь к машине. Паша замечает меня и не соревнуется со мной в скорости, он прекрасно видит, что я хочу открыть дверцу сама и остается стоять у капота. Рядом с ним возвышается охранник, который, видимо, вбивает контакты в его телефон, которые могут пригодиться в другом городе.
— Добрый день, — произносит Павел, когда садится за руль.
— Добрый.
— Убавить? — он подносит широкую ладонь к панели, где горят цифры по Цельсию, и оборачивается через плечо, смотря на меня.
— Нет, все хорошо.
Мужчина задерживается взглядом на моем лице, будто не может отвести глаза в правильный воспитанный момент, и вдруг замечает солнцезащитные очки, которые я беспокойно кручу в ладонях. Идиотская мысль пришла ко мне минут десять назад. Я подумала, что надену их и хоть так спрячусь от его пронзительного взгляда. Но сейчас я понимаю, какая это глупость, детская и вымученная, и что этот жест скажет ему дальше больше, чем мои открытые глаза.