— Вчера это были коробки…
— Да, я должен извиниться за вчерашнее. Я забылся в кабинете… Такого больше не повторится.
Ему удается удивить меня, хотя это как раз похоже на моего вежливого водителя. Но то, что внезапно прорвалось вчера, заставляет искать подвох. У него ровный вкрадчивый голос, но я не верю его словам. И пусть именно их я хотела услышать, чтобы выдохнуть и зажить по-старому. Мантра совершенно не действует, когда я смотрю в его красивое открытое лицо.
Он как будто задался целью успокоить меня любой ценой, и ко мне приходит мысль, что это после тяжких часов, проведенных вместе в одной машине. Наверное, на моем бледном лице написана самая настоящая паника, так что Павел сдает назад, чтобы не довести нервную женщину до реанимации. Поэтому он стоит передо мной и показывает эталонное самообладание, ни одной непозволительной искорки во взгляде или второго дна. Он всего лишь принес чемодан и терпеливо ждет, когда я перестану капризничать.
— Для чего тогда повод? — я все-таки отступаю в сторону и указываю ладонью на стенку, около которой он может бросить проклятый чемодан.
— Чтобы сказать то, что сказал. И побыть с вами.
— Вот опять, Паша…
— Я уйду, если хотите.
Он подвешивает паузу и откуда-то знает, что я не скажу “уходи” в ту же секунду. Я и не говорю.
— Мы же можем просто провести время вместе, — он коротко оглядывает мой номер, а потом возвращается глубоким взглядом ко мне и плавным чертовски красивым жестом заводит руки за спину, сцепляя замок на манер наручников. — Я безопасен. Абсолютно.
— Дружба?
— Нам обязательно придумывать название?
— Да.
Он все-таки не удерживается и искрит взглядом, обдавая меня мягкой и окутывающей с ног до головы волной мужской силы. Убийственное сочетание, с которым я не знаю, как бороться. Я привыкла чувствовать мужскую силу, как захват злых пальцев на плечах или как тесный круг банковских нулей на счетах мужа. Как власть и право подчинять и ломать.
Но в Паше всё другое. Он словно из другой жизни, счастливой и солнечной, где не бывает пасмурной погоды и лютых скандалов без повода. Он из мечты, в которую я боюсь поверить.
— Тогда нет, — он коротко качает головой. — Я не умею дружить с красивыми женщинами.
— Тогда что?
— Приятный вечер? Мой шанс?
Он отступает еще на шаг и находит спиной противоположную стенку холла, на которую откидывается. Он не отводит от меня глаза и замолкает, и явно с трудом удерживается, чтобы не улыбнуться ярче, обнажив белые зубы. Он улавливает мое пограничное состояние, которое может качнуться прочь от него, и осторожничает. Хотя по его довольному лицу видно, что ему нравится смотреть на меня… да, именно так — стоять напротив и молча, не спеша разглядывать черты моего лица. Прямо перед собой, а не в зеркале заднего вида, как он привык за рабочие смены.