— Полностью поддерживаю Софи! — сказала я. — Только вам стоит поговорить спокойно. По крайней мере, сначала.
— А голову ему разбить, можешь позвать нас. Ему та палата родным домом станет, — мы все хором засмеялись.
За время, проведенное на улице за разговором и выпивкой, я даже не заметила, как прибавилось людей. Многие уже начали с разгону прыгать в бассейн. Настроение каждой из нас поднялось, будто мы съели какую-то таблетку или курнули. Даже Есс забыла о ссоре с Донованом, весело хохотала и смеялась. Софи открылась для меня с другой стороны, и я перестала чувствовать напряжение.
— Кстати! — Есс подняла вверх указательный палец, переводя на меня пристальный взгляд. — Если ты, Андерсон, наивно полагаешь, что твоя пьяная подруга забыла о главной теме года, — она повернула в мою сторону телефон с фотографией Дениэля, — ты вовсе позабыла о моей хватке.
— Что это такое? — Софи берет телефон Есс, начиная громко смеяться.
— Ты встречаешься с новеньким? — не унимается подруга.
— Мой ответ, что и на трезвую, что и на пьяную голову один и тот же — нет!
— Но он тебе нравится, да?
— Уотсон, я сказала, нет!
— Хочу уточнить, что увидеть улыбку на его лице почти невозможно, — успокоилась Соф, отдавая телефон обратно. — Скажи, что ты ему тогда такого сказала?
— Господи, я не помню! — я закрыла глаза, напрягая, голову. — Кажется, предложила пожить у меня.
— Стоооп! — открыла рот Есс, дергая меня за руку. — Ты что, живешь с ним? Тоесть, он у тебя? — я кивнула. — И ты будешь настаивать на том, что Дениэль тебе даже не симпатичен? Ни за что не поверю.
— Я не смотрела на него как-то по-другому.
— Поэтому спала с ним в обнимку? — Соф непринужденно улыбнулась, а рот Есс опять открылся для очередного вопроса. Я показала указательный палец, приказав замолкнуть. Меня начало тошнить и не думаю, что подруги бы обрадовались, если бы при разговоре о Рамиресе меня вывернуло. Хотя, может, это бы показало мою категоричную позицию на его счет?
Я встала, направляясь на ватных ногах в ванную. Честно, что на мое день рождение, что сейчас у меня появляется странное чувство протрезвления. Тяжесть головы медленно уходит, веселость пропадает, беззаботность меняется на реальность. Гадкое чувство. Но, если бы я не воспринимала алкоголь, то если не Дениэль, то Калеб мне бы рассказал, правда? Или это должно было дойти до меня, как саморозумеющейся? В любом случае, если после каждой попойки у меня будет так гореть тело — я отказываюсь пить.
— Твою мать! — прикрикнула я, когда меня прижали к стене. — Говард, зачем так пугать? — он еще сильнее надавил на мои руки. — Отпусти!