А дальше, только гнев и голос. Тихий голос, но он оглушает:
— Вик…
— Что?!
— Опусти пистолет, клянусь, я не трону тебя.
— Пару минут назад, ты хотел сделать из меня кусок мяса!
— Я не знал…
Недоверчиво щурюсь, держу под прицелом отца Кармия Росса. Все-таки делаю шаг вперед. Потом еще. Свободной рукой хватаюсь за борта эвакуатора.
Алиев, как порядочный циник, решает помочь даме. Тянет руки к моей талии, осторожно прикасается, страхует, не очень расторопную. Меня.
Становлюсь рядом на землю, тычу дулом пистолета ему в грудь. Тычу, а наемники напрягаются. Тычу, а наемники снова поднимают оружие.
— Вот сейчас, как возьму тебя в заложники, чертов ты ненормальный, и тогда посмотрим…
— Конечно.
Сказал, как отрезал. Дерзко. Как не выпущенная мной пуля, резко, Фархад дергает за рукоятку пистолета. С силой выхватывает у меня ствол. Замахивается, кидает далеко за пределы мироздания.
Алиев говорит, что теперь, я его женщина. Говорит, он не сможет прикоснуться ко мне, пока я в положении. Он дотрагивается моего подбородка, заставляет смотреть ему в глаза.
— Я не отдам тебя брату, Виктория Росс, — еле уловимо поглаживает лицо, улыбается. — Сладкая…
Он берет меня за руку, насильно ведет к своей белоснежной машине. Открывает дверцу и вновь замирает. Я, как не леди грация, корячусь, кое-как умещаюсь в салон авто. Алиев садится рядом и с видом, верховного правителя, заводит мотор. Адреналиновая волна отступает. На смену ей приходит желание. Дикое желание нереализованной физиологии.
— Пресвятые Посейдоны, Алиев, быстрее! Разгоняй свою тачку.
— Да тут езды минут десять осталось. Что с тобой, Росс?
Он смотрит на меня, как на сумасшедшею, крепко сжимает руль. Я понимаю весь тлен неминуемого потопа. Вижу огромный каменный забор, что больше похож на Китайскую стену. Не разглядеть за ним двора, но теперь неважно.
— Давай, давай ключи от этой сраной обители! Скорее! Я говорю, скорее, Фархад!
Алиев напрягается. Ме-е-едленно, предательски медленно, тянется к бардачку.
— Только без глупостей.
— Пошел к черту!
Судорожно вырываю железную связку, распахиваю дверцу, почти выпадаю наружу.
Да чтоб вам провалиться всем! Мужская война, а, главное знамя, как всегда, Вика.
Мне нелегко двигаться, слишком большой срок. Мелкими шажками, к высоким стальным воротам. Перебираю ключи в ладошках, самым большим нервно открываю замок.
Я слышу хлопок за спиной, но уже без разницы. Со скрежетом толкаю тяжелое полотно, одним прыжком внутрь. Не вижу пространствие лютое, а только черную, как мысли Алиева, дверь.
Беременной фурией по каменной плитке, фурией по ступеням порожным, к железной ручке. Мысли путаются, зубы сводит, все вокруг какое-то темное, мутное. Чувствую запах кофе, как тогда, в кабинете проклятого стриптиз- клуба. Чувствую Алиева, что серой тенью стоит за плечами.