Я лишь получаю от него цветы. Каждый день.
Но он сам не кажет носа почти две недели! Или одну? Я не знаю. Мне это время показалось вечностью.
Меня бросает из крайности в крайность. И я очень устала от этих эмоциональных качелей.
Я ругаю себя последними словами за то, что была несправедлива к Богдану. Он так старался ради меня! Заказал лучший ресторан, устроил прекрасный праздник. Отец был счастлив. Гости были в восторге.
А потом, ночью… он был таким щедрым. А я была эгоисткой. Использовала его и уснула.
Он хороший, а я - плохая.
Когда я дохожу до крайней точки самобичевания, меня бросает в другую крайность. Я снова начинаю злиться на Богдана. Ведь он до сих пор женат!
Он меня обманывает. Он мною манипулирует. Ему нельзя верить! И при всем при этом он куда-то исчез. Ну как так можно?
И так по кругу. По сто раз за день...
Но хуже всего то, что мой дурацкий организм одолевают крайне неприличные желания. Нормальные беременные хотят соленых огурцов, а я хочу секса.
Я очень плохо сплю. Часами ворочаюсь в постели, не в силах найти удобную позу. А, когда все-таки засыпаю, мне снятся такие жаркие и непристойные сны, что я просыпаюсь с пылающими ушами. С возбужденными сосками, жаждущими ласки, и с щекочущим чувством внизу живота, которое не дает мне покоя.
Мне нужен Богдан!
Мне нужно мое любимое лекарство от бессонницы.
Богдан
Тамара не пришла на заседание суда.
Не просто не пришла - предоставила все необходимые документы, которые убедительно доказывали, что ей нужно было срочно уехать в командировку. Без нее бы там никак не обошлись!
Стерва.
В очередной раз меня обманула.
Я не выдержал и позвонил ей. Знал, что толку от этого ноль, просто хотел выпустить пар. Ну и выпустил. Сказал ей пару ласковых.
Не по-джентльменски, конечно. Так она и не дама!
Как ни странно, на мои резкие слова она не обиделась. У нее еще хватило наглости изображать невинность!
- Я собиралась прийти. Но меня срочно вызвали в Питерский филиал.
Это звучало неубедительно, и она знала это. Она просто издевалась надо мной!
- Я одного не пойму: тебе это все по кайфу? - кипятился я. - Ты наслаждаешься этим дерьмом?
- Я же говорю: случайно вышло, - ворковала она. - Прости.
- Знаешь кого ты мне напоминаешь?
- Кого?
- Старуху Шапокляк.
- Старуху?! - взвилась Тамара.
То есть, когда я ее называл стервой и сукой, ее это не трогало. А вот старуха - это по-настоящему обидно.
На следующий день я поехал к Марусе. Летел, как крыльях!
Я дал ей время подумать. Не беспокоил ее почти две недели. Приходилось держать себя за шкирку, а жеребца в узде.