- И у вас все серьезно? - задала новый вопрос Алла.
- Не знаю, - пожала плечами я.
Что за допрос? Я тут боюсь задавать нетактичные вопросы, но Алла, похоже, тактичностью не отличается.
- А ты знаешь… - начинает она.
- Что?
Алла отвлекается на зазвонивший телефон, потом хватается за тарелки и вилки, расставляет стулья вокруг стола. Хотя они и так стоят нормально.
- Ты что-то хотела мне сказать? - спрашиваю я.
Я чувствую, что в воздухе витает напряжение, но не понимаю, в чем дело.
- Да, хотела.
Алла отставляет стул в сторону и поднимает на меня глаза…
Богдан
- Пошли, - Аркаша тянет меня за руку.
Я в легкой панике оглядываюсь на Макса. Тот лыбится.
- Не бойся, он тебя не съест.
- А что ему нужно-то?
- Поиграть.
- Я не умею!
Макс ржет.
- Ты ему понравился, и он от тебя не отстанет.
Мне кажется, пацан просто проникся ко мне сочувствием. Меня же лишат торта! В его глазах это, видимо, большая потеря.
Аркадий приводит меня на лужайку, где торчит что-то вроде детской палатки, расстелены пенные коврики и свалены в кучу игрушки. Достает из кучи коробку с каким-то конструктором, садится на коврик, открывает.
Похоже, это какая-то разобранная машина.
Аркадий немногословен. Протягивает мне детали, я пытаюсь соединить их вместе, получается какая-то фигня.
- Неправильно!
Мальчишка отбирает у меня пластмассовые элементы, прикладывает их друг к другу, пробует и так, и так… И внезапно с воплем отшвыривает от себя.
Вскакивает, распинывает игрушки ногами. Пыхтит от злости.
И что, Макс хочет сказать, что я веду себя также?
- Эх, друг Аркадий… - говорю я. - Надо развивать терпение. И тебе, и мне. Понял?
Пацан смотрит на меня как на дебила. И, кажется, собирается зареветь.
Я поднимаю одну из деталей. Так. Это, похоже, корпус. Приставляю к ней другую, похожую на кабину.
- Поищешь колеса? - спрашиваю Аркашу.
Он собирает разбросанные круглые детальки и усаживается рядом. Мы вместе приделываем к конструкции колеса, потом поочередно пробуем приставить разные кузова.
- Это пожарная машина! - восторженно выдыхает Аркадий.
И втыкает сверху маленького человечка.
- У тебя получилось, - говорю я. - Ты молодец.
- И ты молодец!
Аркадий встает и гладит меня по голове. Я сижу, он стоит, и мы с ним одного роста. Ладошка у него маленькая и липкая. Раза в четыре меньше моей ладони.
Я подозреваю, что он просто хочет вытереть о мои волосы свои испачканные пальцы. Но мне все равно очень приятно…
Тут на нас налетает детский смерч, состоящий из непонятного количества лохматых голов, цепких конечностей и смеющихся рожиц.