Дракон расплылся в той самой улыбке, которая в момент их встречи так понравилась девушке. Вот только теперь хищное выражение лица вызывало страх. Вместо ответа он принялся срезать пуговицы на лифе ее платья. Маргарита дергалась каждый раз, как от пощечины, когда очередной кусок перламутра отскакивал в сторону.
— Что-нибудь слышала о ритуале «Уном анимам»?
Девушка сглотнула. Конечно, она слышала. Любая девчонка, читавшая в детстве сказки, знала, что это такое. «Жили они долго и счастливо и умерли в один день». Долго и счастливо этот ритуал не гарантировал, а вот умереть в один день — пожалуйста.
Когда-то ей казалось это безумно романтичным. Связать с кем-то, кого любишь, свои судьбы. Чтобы твоя боль — была его болью, а смерть одного — несла смерть и для другого. Она долго не могла взять в толк, почему родители, которые так любили друг друга, не решились на этот ритуал. «А если что-то случится, со мной или папой…» — пыталась объяснить ей мама в ответ на расспросы. — «Мы же вас тогда совсем одних оставим».
— К чему вы клоните?
Нет, действительно. Причем тут свадебный ритуал? Не хочет же он и в самом деле… Нет, быть не может! Для проведения подобного ритуала он должен получить как минимум согласие отца, как главного в роду, а иначе магия просто не откликнется. От мысли об этом стало немного легче.
Элигос тем временем разделался с последней пуговкой. Платье распахнулась, обнажая корсаж, поддерживающий грудь. Мужчина резким движением вспорол шнуровку.
Маграгита всхлипнула, инстинктивно пытаясь свести руки, чтобы прикрыться, но от этого движения только свело судорогой плечи. Ветер обдувал неприкрытую кожу, заставляя соски твердеть от холода. Впервые посторонний человек видел ее в таком виде. Было в этом что-то неправильное, запретное.
Дивуар потянулся убрать испорченную одежду, но неожиданно замер, оценивающим взглядом рассматривая девушку.
Она вдруг резко ощутила всю беспомощность своей позы. Выставленная грудь, обездвиженные руки, разведенные в стороны ноги, привязанные за щиколотки. Маргарита зажмурилась. С каждой секундой безнадежность положения все сильнее и сильнее давила на нее. Надежда на то, что кто-нибудь приедет и спасет ее, угасла, оставляя вместо себя лишь страх.
Она ведь сама все спланировала. Идеальный, по ее мнению, план. Брат был на учебе, а родителей до утра в Шитаре не должно было быть. Они навещали бабушку в родном мире ее мамы. Отец, конечно, был параноиком, но его следилки, благодаря своему дару, она научилась снимать еще в пять лет. Готовясь к побегу, она год вела себя безупречно. Усыпляла бдительность, чтобы в нужный момент они позволили ей остаться дома одной. И вот теперь все это обернулось против нее же.