— А разве это не так?
— Не так. Хуже смерти может быть только смерть. Долгая и мучительная, я имею ввиду. Но ты мы сможем поспорить на эту тему. Эффект держится часов десять. Не больше.
Маргарита почти не слушала, слишком сложно было сосредоточиться. Она ощутила медленное движение кисти над кожей. Вот мужчина словно случайно задел сосок, прочертил дорожку к пупку.
Было ли это воздействие магии? Побочный эффект, о котором упоминал Дивуар? Она сама не заметила, как начала дышать чаще, глубже. Ветер больше не казался холодным. Теплые волны пробегали по телу, отзываясь на малейшее прикосновение.
Что с ней такое? Почему она выгибается навстречу чужим ладоням?
— Я почти закончил. — Голос мужчины стал неожиданно хриплым и низким.
Говоря это, он облизнул губы, и Маргарита поняла, что неосознанно повторила движение. Ярко вспомнился их поцелуй в повозке. Дурманящий, пьянящий. Напор дракона, его властные руки, подчиняющие движения языка. Что было бы, если бы она не остановила его тогда?
В голове замелькали порочные образы. Только вот в них она сама проявляла инициативу, вплетала пальцы в смоляные волосы Элигоса, бесстыдно прижималась к нему, усаживалась на колени.
Мужчина тем временем закончил вычерчивать знаки на ее груди и ненадолго остановился:
— Это труднее, чем я думал. Еще две руны. — Прошептал он словно бы сам себе, а затем резко сорвал остатки платья.
Все, что осталось надето на Маргарите — тонкие трусики и чулочки с подвязками, вот только смущения больше не было.
Еще одно касание — уголек расчертил внутреннюю сторону бедра, вырвав сладостный стон.
Вторая рука Элигоса вдруг мягко коснулась ее живота, поглаживая. Она выгнулась навстречу. Незнакомые, волнительные ощущения захватили ее. Дивуар не выдержал, провел рукой снизу вверх, охватывая грудь, зажимая сосок между пальцами. От его манипуляций внизу скрутило тугой спиралью, раскаляя желание до предела. Все ее естество наполнилось нетерпеливым ожиданием продолжения мягких осторожных касаний.
— Гера! — Выдохнул сквозь зубы дракон, с явным сожалением отрывая ладонь от ее груди.
Пока он готовил заключительные руны, Маргарита лишь кусала губы, захваченная ощущениями.
Элигос очертил подушечками пальцев линию ее белья, а затем одним движением порвал трусики, отбрасывая прочь.
От взгляда, которым он одарил ее там, томящее ощущение только усилилось. Она невольно постаралась развести ноги шире — но веревки не дали ей этого сделать.
Все сомнения стерлись. Она больше не властвовала над своими чувствами. При этом разум был кристально чист. Абсолютно ясное понимание происходящего. Вот только страх перед опасным преступником, человеком, которого разыскивает вся империя, таинственным образом превратился в трепет.