Похожая история произошла и с «двуглавым» Точи. Двадцатилетний юноша приехал в город на ярмарку с выступлением, но люди с ожесточением встретили урода и едва не забили его насмерть. К лекарю принесли окровавленное тело, которое представляло собой месиво из переломанных костей, выбитых зубов и затекшего глаза. На одной из шей «двуглавого» красовался глубокий порез, оставленный ножом здешнего мясника. Ему первому пришла на ум мысль, как сделать урода «нормальным», и толпа с ликованием подхватила эту идею. Городская стража с трудом разогнала разгоряченную толпу, а юношу или, скорее то, что от него осталось, солдаты отнесли к лекарю.
«Двуглавого» Точи не видели несколько месяцев, и люди думали, что чудовище издохло, но спустя время юноша был замечен в лавке травника. Выглядел он не так, как прежде. Смуглая кожа казалась бледной, черные вьющиеся волосы поседели, карие глаза одной из голов выглядели пепельно-голубыми, глаза второй и вовсе теперь были постоянно закрыты. Когда кто-то из горожан попытался завести с ним разговор, Точи не ответил, но травник рассказывал, что «двуглавый» прекрасно изъяснялся, делая покупки для лекаря в его лавке. И голос его уж очень напоминал голос того, кто его исцелил. Спустя неделю на «двуглавого» снова решили поохотиться. Местный трактирщик, уличный бард и создатель «нормальных» в виде всё того же мясника подкараулили Точи, когда тот возвращался после очередного поручения лекаря. На следующий день всех троих нашли с выжженными глазами, подвешенными на позорных столбах в центре площади. Их головы были разрезаны на две части, отчего издалека убитые казались двуглавыми уродами. Руки были прибиты к телу, словно у солдат, построившихся перед своим командиром. В содеянном горожане попытались обвинить Точи, но лекарь сообщил, что весь вечер его помощник провел с ним, и его слова засвидетельствовал один из больных, который в тот день находился в доме врача.
Лукио еще раз мысленно повторил фразу, с которой он обратится к загадочному лекарю, и уже замахнулся было, чтобы посильнее ударить в дверь, как она внезапно распахнулась, и кулак чуть не угодил доктору в грудь. Глаза рыбака в ужасе округлились, и он разом забыл, что хотел сказать. Вместо того, чтобы выразить свое почтение, Лукио открыл рот, словно выброшенная на берег щука, а затем что-то промычал, глядя в беспристрастное лицо лекаря. Беловолосый молча царапнул его взглядом, а затем отступил на шаг, позволяя пройти внутрь. Лукио неуклюже переступил порог и снова что-то промычал, в этот раз уже более внятно: