— Я не знаю, что теперь, Лэрга. Лучше бы он больше не приходил.
— Может, ты и права…
Время свернулось, как прокисшее молоко. Боль — я реально ее чувствовала. Теперь это точно была не выдумка. И с последней искрой уже угасшей надежды я подумала: может, это и есть оно — то самое обстоятельство? Может, любовь и тоска могут превратить эфирное тело в настоящее?
Но едва солнце скатилось за горизонт, я снова стала жабой.
На следующий день Арт не пришел. Я и ждала, и не ждала. Бродила по дому и по саду. Хотела прокатиться верхом, но побоялась снова напороться на Арниса — закон подлости никто не отменял, да и мои вселенские рекорды в лузерской программе тоже.
Я убеждала себя: раз уж все так вышло, лучше мне забыть об Арте. И никогда больше его не видеть. А ему — забыть обо мне. Пусть уезжает и не возвращается. Все пройдет. Все проходит. Я была уверена, что люблю Вадима, потом не сомневалась, что влюблена в Арниса. Что от этого осталось? Ничего. И любовь к Арту пройдет точно так же.
Верила в это. Не верила. И снова пыталась проверить.
Кот — как специально! — ходил за мной по пятам, терся об ноги, лез на руки. Словно поставил себе целью напоминать об Арте. Можно подумать, я и так не вспоминала о нем каждую минуту.
Проведя без сна еще одну ночь, на рассвете я собралась вынести Мари в сад. Открыла дверь и вздрогнула: на крыльце сидел Арт, обхватив голову руками.
— Мари… — вскочив на ноги, он забрал жабу, отнес в загон и вернулся. — Пожалуйста, выслушай меня.
Мы сели рядом на ступеньку, и Арт взял мои руки в свои.
— Завтра я уеду в наши поместья, Мари.
Нет!!!
Да… Так будет лучше.
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
— Арт… — я покачала головой. — Ты хочешь… А ты спросил, чего хочу я?
— Мари, пожалуйста, поедем вместе, — его взгляд умолял, и я снова тонула в нем, как в омуте.
— В качестве кого ты меня зовешь?
— В качестве моей жены.
— Нет, Арт, — меня захлестывало отчаяние. — Я не могу, пойми.
— Почему? Я люблю тебя! И ты ведь тоже любишь меня? Скажи!
— Да, люблю. Но… я не могу. Что я могу тебе дать? Тебе нужна настоящая жена. Теплая, живая. Которая будет рядом и днем, и ночью. Родит тебе детей. И не оставит через десять лет, когда умрет эта жаба.
— Мари, я сам знаю, что мне нужно, — настаивал он, все крепче сжимая мои руки. — Мне нужна ты. Какой бы ты ни была. Пусть даже всего десять лет.
— Нет, Арт. Сейчас ты так думаешь. Но пройдет год, два, и я стану тебе в тягость. И я этого не вынесу.
— Мари!..
— Арт, пожалуйста, не мучай меня. И себя. Уходи!
Он молчал, низко опустив голову. Потом едва коснулся губами моих губ и встал.