Я не могу сказать, что в один момент полюбила его и забыла всё, что он и его семья сделали… Не могу сказать, что полюбила ребёнка, которого ношу в себе. Но однозначно что-то изменилось в наших отношениях. Возможно мы вышли на новый уровень. А может просто смирились. Я смирилась с тем, что он не отпустит, а он… Думаю, быть мужем слепой женщины тоже непросто.
И хоть решение начать новую жизнь — целиком и полностью принадлежит Валиду, я перестала противиться. Наверное, просто устала. Приоритеты в жизни иногда меняются в совершенно противоположную сторону. О давнишней мечте стать актрисой я теперь вспоминала с тихой грустью, да и желания вернуться к родителям как такового не было. Я простила отца. Простила, но не забыла о том, что он сделал. К тому же чувствовать себя обузой — это самое последнее, чего бы мне хотелось. Заставлять страдать родителей в мои планы не входило. Что касается Валида… Он сам выбрал такую жизнь. И меня вот такую выбрал. Как всегда, решил всё сам, не спросив мнения других.
— Присядь, — надавил мне на плечи, подставив стул.
— Я не смогу тебе помочь с вещами, извини, — прислушалась к мрачной тишине, что заполнила дом, на коже выступили мурашки.
— Их уже давно собрали.
— Тогда что мы здесь делаем?
— Прощаемся с прошлым, — я услышала гул машин, напряглась.
— Что это значит?
— Сейчас узнаешь. Надень хиджаб, — Валид куда-то отошёл, хлопнула входная дверь и послышались мужские голоса. Только не это. Только не встреча с его семьёй.
Но меня не услышали и на этот раз. Шаги нескольких человек приближались и я обхватила свои плечи руками, чувствуя дискомфорт. Не было никакого желания показывать им, насколько я слаба и беспомощна. Но я всё же доверяла Валиду. Он не стал бы меня унижать или издеваться.
— Здравствуй, Шахидат, — я услышала голос Саида-старшего совсем рядом, невольно вздрогнула. Я и раньше не любила, когда нарушали моё личное пространство, а теперь меня это приводит в ярость. — Как ты себя чувствуешь?
— Спасибо, хорошо, — опустила глаза, чтобы они не смотрели в мои мёртвые глаза. потому что я больше не могу ответить им.
— Привет, Шахидат, — Марат. Что ж, он, пожалуй, единственный, кто не вызывает у меня отторжения и антипатии.
— Привет.
— Шахидат, — голос младшего из Хаджиевых прошёл током по позвоночнику и отозвался где-то в районе лопаток болезненной судорогой.
Я уже знала, что Саид не причастен к моему отравлению, но всё, что сотворил этот человек ранее отбилось на моей памяти чёрной печатью. Я всё ещё ненавидела его. В принципе, как и их отца, превратившего сыновей в зверей, которым искупаться в чьей-нибудь крови — за счастье.