— Что-то ещё? — сунул безделушку в карман и прошёл к бару.
— Это всё.
— Можешь идти.
* * *
От безысходности хотелось выть, но я вспоминала слова мамы и заставляла себя успокоиться. Истерить нет смысла, это меня не спасёт. Нужно всё обдумать и выработать тактику. Но как назло в голову не лезло ничего, кроме навязчивой картинки, где Валид полностью раздет и идёт на меня.
От страха перед ним я совершенно забыла о средствах контрацепции, а нужно было этим озаботиться ещё до свадьбы. Не то чтобы я не любила детей, но рожать от Валида? Нет уж. Я всё ещё надеялась на развод.
Домработница была вежлива и мила, и я решила попросить её об услуге, но, похоже, прогадала. Правда, она взяла моё кольцо, а значит, не посмеет обмануть. Или всё же посмеет? Оставалось только верить и ждать.
Валид ворвался в комнату, и я от неожиданности подпрыгнула на месте. Именно ворвался. Так хлопнул дверью, что задрожали стены. И я задрожала.
— Добрый вечер, жена, — взглядом голодно скользнул по моему телу, и я машинально запахнула халат. — Скучала? — И улыбка эта жуткая… Будто сожрать меня хочет.
— Нет, — ответила честно и попятилась к окну. Жаль, что в этой тюрьме окна не открываются. Я бы с удовольствием выпрыгнула.
— Это плохо. Как и то, что ты проигнорировала мой приказ.
Что?! Приказ?! Я что ему, собачка, чтобы команды выполнять?!
Ярость опалила лёгкие, и я сжала пальцы в кулаки.
— Какой ещё приказ? — прищурилась, мысленно расчленяя наглеца. Никогда и ни к кому ещё я не испытывала такой сильной ненависти. И с каждым днём она становилась всё больше.
— Приказ своего мужа. Я сказал тебе утром, чтобы ты ждала меня голой. Забыла? — говорит вкрадчиво, с ухмылочкой своей. И наступает. Медленно так, словно растягивает удовольствие от своей охоты. Ненормальный психопат.
— Я не стану прыгать по твоему щелчку, Валид. И то, что ты обманным путём заполучил меня в жёны, ещё ничего не… — договорить я не смогла, потому что в следующий миг он оказался рядом и, зажав мне рот своей огромной ладонью, прижал к себе.
— Я тебя заполучил. И всё. Моя, — его дыхание скользнуло по моей коже, отчего выступили «мурашки».
Хаджиев убрал руку с моих губ и склонился, видимо, желая поцеловать.
— Говоришь, как неандерталец. Только я не рабыня тебе и не служанка. Ты не можешь так со мной… — он снова заткнул мне рот, только на этот раз не рукой.
Стиснув меня, прикусил нижнюю губу, и я вскрикнула от боли. Ударила его по плечу кулаком и застонала, когда Валид слизал мою кровь и довольно рыкнул.
— Ты дикарь, Валид! Ты настоящий… — и снова он не позволил мне высказать всё, что я о нём думала.