Честно говоря, он уже хуеву тучу раз провернул всё в своей голове и прокрутил тот день в деталях. Даже видеозаписи с домашних камер видеонаблюдения пересмотрел. И ничего. Ни единой зацепки. До сих пор не мог поверить, что Саид так поступил с ним. И хоть после рассказа отца многое прояснилось, всё же Валид знал этого вредителя с детства. Младший брат никогда не отличался душевной добротой — их так воспитывал отец, но убивать и калечить женщин — позорно. Недостойно мужчины.
Но если не он, тогда кто? И Анна, тварь, перед страхом жестокой расправы, не стала бы шутить.
— Я подозреваю всех. Поэтому позвал тебя, чтобы предупредить. Если это сделала ты — я тебя на куски порежу. А теперь посмотри мне в глаза и скажи, что ты знаешь?
Власова вцепилась пальцами в скатерть, побелела.
— Я не знаю, Валид… Клянусь, не знаю. Ты мне интересен и как партнёр, и как мужчина. Ты не мог этого не заметить. Скажи, зачем мне портить отношения с тем, чьего внимания я столько добиваюсь?
Да, действительно незачем. Но это если она не играет в какую-то свою игру.
Официант поставил перед Катериной бокал, и та схватила его дрожащей рукой.
— Налей мне виски.
Щедро наполнил стакан до половины и поднял свой.
— Тогда расскажи мне, зачем вы встречались с Шамилем?
Власова вскинула на него удивлённый взгляд и, понимая, что обойти это стороной не получится, вздохнула.
— Мы иногда встречаемся… Просто для здоровья, понимаешь? Только секс и ничего больше. Именно через Шамиля я вышла на тебя. Но ты не думай, мы не говорим о делах.
— Это правда, что он тебя ревнует ко мне?
Пожала плечами, но взгляд опустила.
— Да. Но я ему объяснила, что повода нет, и даже если бы был, он не имеет на это права.
— И он обещал меня убить?
— Что? Нет, ты что? Нет, ничего подобного не было. Он лишь интересовался, было ли у нас что-нибудь, а я ответила, что нет. На этом всё.
— Ладно, спасибо за то, что пришла, — бросив на стол купюру, поднялся. Угости себя чем-нибудь, мне пора.
— Девочка моя, — слышу всхлип и сердце заходится от боли. Слёзы наворачиваются на глаза от осознания того, что теперь я не могу увидеть маму. А она видит меня такой. Никчёмной. — Как же так? Как же это? Малышка моя… — она прижимает меня к своей груди и я больше не сдерживаю рыданий. Отпускаю себя, делюсь своей болью. А мама молча принимает и разделяет мои страдания.
— Я ничего не вижу, мам. Вообще ничего. Я словно в пропасти, тёмной, страшной. Мне так хочется выбраться, мам.
— Ты выберешься, — гладит меня по волосам, целует в макушку. — Обязательно выберешься. Твой муж уже ищет хорошую клинику и мы с отцом не сидим на месте. Врачи не отрицают возможность восстановления зрения. Такое случается с людьми, милая. Ты должна держаться ради ребёночка. А когда родишь, жизнь заиграет яркими красками. Знаешь, я была так счастлива, когда на свет появилась ты…