Я лишь улыбнулась, чувствуя, как скатывается по щеке слеза.
— Уходи, мама.
— Шах! Прошу тебя! — она схватила меня за плечи, встряхнула. — Перестань, Шах! Отбрось всё, слышишь? Забудь обо всём. Отпусти. Сейчас ты должна думать только о себе. Не хочешь видеть нас с отцом? Хорошо. Мы наберёмся терпения и подождем. Но прошу, не сдавайся, не опускай руки. Я вижу в твоих глазах то, чего не видела никогда — равнодушие. И это меня пугает. Шахи, ты должна бороться. Не ради нас, не ради Валида. И даже не ради ребенка. Ради себя.
Выскользнув из её рук, ударилась об стол и, сцепив зубы, пошла к кровати, удерживаясь от того, чтобы не выставить вперёд руки. Я не хотела, чтобы меня видели такой. Беспомощной и жалкой. Им всё равно не понять меня, моих чувств, моей адской боли.
— Иди к отцу, мама. Мне нужно отдохнуть.
*****
— Тш-ш-ш, — шепнул мне на ухо, поцеловал в шею. — Это я. Соскучился. Полежу рядом, ладно? — голос уставший, хриплый. Поглаживает пальцами мою щеку, зарывается в волосы.
Ничего не отвечаю, потому как нет в том смысла. Он всё равно не уйдёт.
Разговор с мамой не принёс ожидаемого облегчения. Не снял камень с груди. Он всё там же. Душит, давит, не даёт вздохнуть. Глаза не открываю, какой в том смысл?
— Я принёс тебе цветы, чувствуешь запах? — куда-то потянулся, лёг обратно и в моей руке оказался твёрдый стебель. — Это роза. Я никогда не дарил тебе цветы… Тебе нравятся розы?
Да. Мне нравились розы. Раньше. Когда я могла видеть их.
Валид словно услышал мои мысли.
— Ты можешь увидеть её на ощупь, — взяв мою вторую руку, коснулся пальцами бархатных лепестков. — Вот так. А теперь понюхай, — поднёс цветок к моему лицу и я ощутила тонкий, изысканный аромат. — Нравится?
— Да.
— Хорошо. А теперь сожми стебель, — сжал мою руку вокруг стебля и я дёрнулась от боли. Острый шип пронзил палец. — Больно? Ты чувствуешь это? — коснулся губами ранки, слизывая кровь. — Пока ты чувствуешь это — ты жива, Шах. Когда боль исчезнет навсегда — значит, нас больше нет. А пока мы есть, мы должны бороться. Я хочу, чтобы ко мне вернулась моя сумасшедшая, строптивая Шахи. Вернись ко мне.
*****
Её взгляд стал другим. За мгновение изменился. Схватив цветок, хлестнула его по лицу и алые лепестки рассыпались по подушке. А у Валида голова кругом пошла. На сей раз не от злости. От вспышки радостной надежды. Пока призрачной, но надежды.
— Ты сделал мне больно, — прошипела зло и снова замахнулась. Но рука так и осталась висеть в воздухе. Она поднялась и потеряла ориентир, теперь не знала, где находится его лицо.
Хаджиев усмехнулся, узнав прежнюю Шахи. Пусть не такую живую, какой он увидел её впервые, но и не мёртвую. Уже хорошо.