— Нет. Формулу лучше дай, — хмуро сказала Алла. — Я ни одной не знаю. Человеком я таким, знаешь ли, не занималась. А потом было не до того.
— Ну так бы сразу и сказала! А теперь давай, повторяй: «клянусь не причинять вам умышленного вреда, ни прямого, ни косвенного, не подстрекать к этому третьих лиц и…»
* * *
Ярослав и Адам так и не спросили Аллу, зато мы могли бы спросить: если ей так не хотелось, чтобы ее нашли, зачем она вообще задерживала этих двоих на этаже? Ответ довольно простой, хотя, конечно, глупый: она просто одурела от одиночества. Алла сидела на минус четвертом этаже уже лет шесть — с перерывами на редкие вылазки на пятый и шестой — и людей она при этом видела всего раза три, да и тех — в первый же год, когда ее еще время от времени искали. Не нашли, конечно. Ее дракон — или она сама? Она до сих пор не знала, как это формулировать, — в общем, они с драконом довольно неплохо соображали в вопросах перестраивания пространства и маскировки. Никто ее ни разу не заметил. И эти не заметили бы, конечно, но Алле самой захотелось подержать их подольше. Послушать, что они говорят, посмотреть, что будут делать.
Только когда прошла первая детская радость от того, что она снова видит людей, Алла сообразила, что, вернувшись, они могут рассказать о странностях на этаже, и Долорес, ангел смерти, немедленно отправится по ее следам…
От себя мы добавим, что Алла сильно преувеличила собственную значимость. Долорес про нее уже и думать забыла, а если бы вспомнила, сказала бы, что за давностью лет сделать уже ничего не может, что это первый дракон-дебил на ее памяти, пусть теперь живет как хочет. И конечно, Он знал, что она здесь живет. А Алла даже не знала, кто такой этот Он, просто пару разговоров подслушала, а Адаму и Ярославу плела что попало. Алла искренне полагала, что этот загадочный Он, как и Долорес, до сих пор озабочен тем, как бы ее поймать, потому, разумеется, весьма нервно среагировала на попытку Ярослава прояснить ее статус.
Ну, то есть, не то чтобы нервно. К тому моменту она уже решила, что попытается оставить их без памяти о последних событиях. Хотелось, конечно, изъять у них более длинные фрагменты воспоминаний и оставить людей при себе, чтобы было веселее, но это было опасно: начнут искать, неровен час найдут. Поэтому Алла планировала, что нанесет им удар, но собиралась сделать это гораздо позже. Но сделала как сделала, потому что испугалась и разнервничалась. Потому что совсем отвыкла разговаривать с людьми.
А еще потому что пива она тоже не пила те же шесть лет. И не ела тоже. И это оказалось тем еще стрессом для организма.