В стороне главный юрист выдохнул — тихо, так, чтобы я только могла расслышать:
— Последние грибы встали на дыбы.
И эта фраза меня немыслимо взбесила — просто до дрожи в руках. А почему я должна молчать? Потому что всегда молчала — это и есть достаточная причина? Краснея не хуже утреннего студента Паши, подняла голос еще на полтона:
— Именно так, Карина Эдуардовна! И если уж речь зашла о списке премиальных, то можем начать с другого списка — кто и что конкретно сделал в Варшаве. Боюсь, в этом случае я не смогу оказаться в конце…
Гробовая тишина давила, обескураживала, заставляла краснеть еще сильнее. Мне никогда до сих пор не удавалось оказаться в центре всеобщего внимания так остро. Кто-то изогнул бровь, кто-то с удивлением рассматривал мое лицо, как если бы я впервые оказалась в этом офисе, кто-то усмехался в кулак. Я же мечтала лишь провалиться сквозь землю. Однако начальница удивила:
— Хорошо, Лилия Андреевна. По крайней мере, сложно спорить, что ваш отчет был исчерпывающим. Елена Игнатьевна, верните ее в список. Молодых специалистов надо поддерживать — и кто знает, не вам ли достойная смена вырастет?
В меня вселился демон, раз я по его импульсу летела дальше и продолжала хорохориться:
— Молодым специалистам и зарплату надо индексировать, чтобы они захотели стать достойной сменой.
— Не наглейте, Лилия Андреевна, — усмехнулась начальница и продолжила нервотрепательное совещание.
Взгляды на меня стали еще пристальнее, сотрудники даже не слушали, что начальство продолжало их полоскать. Я же от неожиданной победы приободрилось, хотя — странное дело — провалиться под землю все равно хотелось. Раньше я была пустым местом, а теперь — пустое место с хамским гонором, это в каждом направленном на меня лице читалось. Людям прощают решительность только в том случае, когда этой решительности ждали. Но решительность от «последнего гриба на дыбах» смешна и непростительна, она вызывает не ненависть даже, а неприятное удивление. Карина Эдуардовна отреагировала на мое заявление лучшим образом, но уважения в ее глазах не прибавилось. Завтра я снова буду в чем-то виноватой — и снова придется либо проглатывать, либо показывать характер, а второй раз я уже не переживу. Смешки эти унизительные хуже, чем лишиться премии…
Думала я до конца рабочего дня, а затем приняла решение. Карина Эдуардовна явно удивилась появившемуся на ее столе заявлению об увольнении. Вскинула на меня взгляд и поморщилась.
— Меня ультиматумами не возьмешь, Лилия Андреевна. Обсудим повышение вашей зарплаты в следующем месяце.